По следам Грааля
Шрифт:
— Понимаю, как это выглядит, — смиренно начала я, но замолкла. Мужчина двинулся ко мне, и внутри всё перевернулось, как во время акробатического трюка . В эту секунду промелькнуло по меньшей мере десять идей о том, как вырубить инквизитора при необходимости.Однако, похоже, не стоило спешить с выводами. Он всего лишь закрыл за собой дверь и больше не приближался. — Валерио, что происходит?
Тело мужчины обмякло, словно в один миг из него выкачали всю энергию.
— Ну хотя бы брат-то у вас правда есть?
— Есть, но… погодите, — я выпучила глаза, осознав что последняя фраза, была сказана на русском.
— Друг научил, — инквизитор предпринял попытку показать свою шутливую сторону, но получалось весьма скверно. Его дискомфорт был очевидным для нас обоих. — Послушайте меня внимательно. Важно, чтобы вы запомнили всё, что я сейчас скажу.
Где-то вдали играла музыка ночи: шелестела листва, ей аккомпанировали сверчки и вкрадчивый голос Валерио, посвящающий в детали просто потрясающей и идеальной последовательности развёртывания событий. Однако идеальной только для меня.
— Не понимаю. Зачем подвергать себя такого риску ради ведьмы?
Всё это время он старательно отводил взгляд: смотрел на потолок, себе под ноги, куда угодно, но только не на меня:
—Я задолжал другу, Софья. И ведовскому миру тоже.
LLL
Я попадала в разные передряги. Среди них были те, которые не забудешь, даже если постараешься. Или, например, такие, которые вызывают смущенную улыбку. Однако ЭТА однозначно не подходила ни под какие категории. Настоящий кошмар ведуна. Растрёпанная, в сыром брючном костюме я из всех сил пыталась не трястись, как листик на ветру. Ты испытываешь непередаваемую гамму ощущений, когда силишься выстоять под натиском ауры человека, надругавшегося над ведьмой, в окружении инквизиторов, а в добавок у тебя за спиной родственник первого. Честно говоря, обстоятельства такого рода связи Валерио и ординария — последнее, что можно было предположить. Конечно, их отрешённость на любые раздражители во многом схожа, но мягкая натура племянника не идёт ни в какое сравнение с липкой ядовитой аурой его дяди
Валерио подтолкнул меня, вынуждая очутиться ровно напротив ординария и бледного Лукаша, так и не оправившегося от аллергической реакции до конца. Сплошное лицемерие: они собирались мучить меня, но носились со стариком, как преданные сиделки. Инквизитор расположился в плетёном кресле-качалке, уперевшись обоими локтями в колени, и что-то шептал. Его ладони были плотно прижаты к друг другу в форме треугольника, а между ними раскачивался алый, под стать его рясе, розарий. Всего в нескольких метрах шумел фонтан с фигурами чёрных лебедей, расправивших крылья. Однако отличительной чертой птиц был отнюдь не цвет оперения. Чтобы добиться живости и выразительности взгляда у скульптур, трудилось сразу несколько выдающихся артефакторов. У них получилось. Ведь всем естеством я ощущала, как в глазах лебедей плещется сочувствие ко мне.
— Агустин, задание выполнено, — произнёс Валерио, окончательно убедив меня, что не соврал. Он обратился к ординарию по имени, не вкладывая в голос благоговения и не выказывая робости, как остальные.
— Да благословит Всевышний нынешнюю ночь, — оборвав молитву, Агустин на короткий миг прижал чётки к губам, затем поднёс их ко лбу и только потом сосредоточился на нас.
Я громко кашлянула.
— Мы так часто сталкиваемся, как бы это не стало традицией. Ваше преосвященство, в следующей раз вам придётся напоить и накормить меня.
Трое юных, с отличительными нашивками в виде розы, инквизиторов, расположившихся полукругом возле своего ординария, покраснели от недовольного пыхтения. Возмутительное, неприличное и полностью соответствующее образу ведьмы предложение. Достаточно в духе Стэнли? Цепким и в то же время замутнённым взглядом Агустин царапал мою шею, уши и запястья — все зоны, где имелись украшения. При этом мужчина продолжал быть холодным, словно живой труп, не способный на проявление хоть малейшей человеческой эмоции.
— Она согласилась открыть Грааль? — поинтересовался ординарий у Валерио, намеренно не обращаясь ко мне.
— Одно ваше слово, и мы приступим, — прогремело над головой.
Валерио сильнее натянул ткань пиджака так, что пришлось отступить и прислониться лопатками к его каменным мышцам. Не успела опомниться, как он обхватил мою правую руку и с силой вытянул её вперёд, занося над раскрытой ладонью нож. Сжавшись всем телом, я постаралась не паниковать: мы обсуждали это, так надо. Немного потерплю.
Жмурюсь. Лезвие коснулось кожи и… исчезло? Взглянув на мужчину, натыкаюсь на почти неуловимое сожаление. Чтобы разобраться чем оно вызвано, пришлось вновь сфокусироваться на проклятом ординарии. Шрам на его щеке превратился в ломанную линию и всё из-за того, что Агустин отвратительно скалился, пожирая по ложечке моё спокойствие.
— Эрнесто, — ласково обратился ординарий к светловолосому инквизитору подле себя. — Возьми и передай его.
Эрнесто зарделся и жутко разволновался, когда ему вручили столь ценную вещь. Репрезалия — так они нарекли кинжал с выгравированным на рукояти распятым Иисусом. Мари писала, что им они наносили тысячи порезов, тем самым очищая кровь провинившегося ведуна.
— Ты обидела друга церкви. Нанесла увечья нашим братьям. Предстала перед мужчинами в образе порочной девки, — низко прогудел Агустин. С маниакальной жадностью он стремился запугать меня всё сильнее. — Посмела не повиноваться. Твои грехи бесконечны, ведьма. И ты заслуживаешь боли.
Глаза заслезились: похоже, лезвие репрезалия было пропитано отваром из полыни. Вопреки расхожему мнению ордена, трава не убивала ведунов, но тормозила потоки магии, заставляла рану зудеть и препятствовала затягиваю раны. Грязный ход, как и всё в этом низком человеке.
Валерио поудобнее перехватил оружие и приготовился. Я слышала, как скрипнули его зубы от негодования. Он не желал причинять мне лишних страданий, но мы оба знали, что для успеха, ему необходимо сделать это. Мужчина полоснул меня по ладони. Шипя, я молча наблюдала за его действиями: вот он капает кровью на коробку, механизм щёлкает, и он вытирает оружие подолом рясы. Оставалось пройти последнюю защиту.
Валерио передаёт сейф мне. Я задержала дыхание, всё ещё сомневаясь в том, что он действительно пойдёт на это.