По следам Ковчега Завета
Шрифт:
Так, например, имеется документальные подтверждения того, что в античные времена существовали достаточно развитые связи между Эфиопией и Иерусалимом, и эти документы не оставляют сомнений в том, что эфиопская культура сохранила сильный «налет» иудаизма.
А в рукописи, озаглавленной «История и генеалогия древних царей», есть такие строки:
«Христианство было ввезено в Абиссинию 331 год спустя после Рождества Христова Абуной Саламой, которого первоначально называли Фрументосом или Фрументием. В то время эфиопские цари правили Аксумом. До того, как в Эфиопии стала известна христианская религия, половина ее жителей была евреями, соблюдавшими Закон;
При этом на протяжении последней истории, в силу значительного притеснения со стороны других народностей, численность евреев стремительно уменьшалась. Хэнкок приводит следующие данные.
«В первом десятилетии XVII века фалаши исчислялись примерно «100 тысячами мужчин». Если предположить, что на каждого мужчину приходилась семья из пяти человек, их общая численность в тот период составляла около 500 тысяч. Приблизительно триста лет спустя – в конце XIX века – еврейский ученый Иосиф Халеви насчитал около 150 тысяч фалашей. К концу первой четверти нынешнего столетия их численность резко упала до 50 тысяч, согласно подсчету другого, несомненно хорошо информированного еврейского, исследователя – Жака Файтловича. Шестьдесят лет спустя, в голодный 1984 год, фалашское население Эфиопии по относительно достоверным источникам оценивалось в 28 тысяч человек… Сейчас их осталось, вероятно, не больше двадцати тысяч, и большинство из них стремится перебраться в Израиль» (Г.Хэнкок, «Ковчег Завета»).
Кстати, Израиль, до того долго сопротивлявшийся переезду фалашей, в конце концов признал в них евреев, и въезд им на «историческую родину» был разрешен…
Большинство историков придерживается мнения, что часть евреев мигрировала на земли Абиссинии (то есть Эфиопии) через юго-западную Аравию лишь в I–II веках нашей эры и сумела обратить некоторые слои местного населения в свою веру, и фалаши считались поэтому потомками тех новообращенных. Однако этому противоречат не только предания самих фалашей, но и весьма важные особенности эфиопского иудаизма.
Иудаизм, которого придерживаются фалаши, имеет целый ряд общих черт с общеизвестным иудаизмом. Их правила включают обрезание, следование запретам в пище, весьма схожим с изложенными в Книге Левит, и соблюдение священного дня отдохновения в субботу, а не в воскресенье. Однако еще миссионеры XIX века, изучавшие местные обычаи, обращали внимание на целых ряд отличий традиций фалашей от современного иудаизма. Одним из таких миссионеров был, по словам Хэнкока, Мартин Флад – молодой немец, прибывший в Эфиопию в 1855 году для вербовки приверженцев от имени Лондонского общества поощрения христианства среди евреев и опубликовавший в 1869 году свою книгу «Фалаши Абиссинии».
Мартин Флад настаивал на том, что евреи появились в Эфиопии самое позднее уже во времена пророка Иеремии (около 627 года до нашей эры), а возможно, и уже во время царствования Соломона. Он основывал свое утверждение на том факте, что «…фалаши ничего не знают о Вавилонском или Иерусалимском Талмуде, которые были сочинены во время и после Вавилонского пленения. Они также не соблюдают праздников Пурима и Освящения Храма, которые свято соблюдаются евреями нашего времени».
Это уже отвергает версию историков, ведь евреи, покинувшие Израиль в I–II веках нашей эры, должны были придерживаться совсем иных традиций.
Праздник Освящения Храма, известный как Ханука (что означает буквально «Освящение») был установлен в 164 году до нашей эры в память об очищении Храма, освящении жертвенника и возобновлении храмовой службы Маккавеями, последовавшего
Пурим – праздник, установленный еще в V веке до нашей эры, согласно библейской Книге Есфири (Эсфири, Эстер) в память о спасении евреев, проживавших на территории Персидской империи, от истребления их амаликитянином Аманом, придворным персидского царя Артаксеркса I, который правил в 465-424 годах до нашей эры.
Достаточно очевидно, что предки фалашей должны были покинуть Ближний Восток до введения данных праздников, то есть как минимум на полтысячи лет раньше, чем полагают историки.
Хэнкок обращает внимание на еще одного миссионера XIX века – Генриха Аарона Штерна, который сам был обращенным в христианство немецким евреем. Штерн путешествовал и работал в Эфиопии вместе с Фладом и опубликовал в 1862 году собственный труд «Странствия среди фалашей Абиссинии», в котором писал, что эфиопские евреи соблюдали верность закону Моисея, «в соответствии с которым они строили свой культ». Затем он добавляет:
«Странно слышать в Центральной Африке о еврейском алтаре и искупительных жертвоприношениях… [И все же] позади каждого молельного дома имеется небольшое огороженное место с большим камнем посредине; на этом подобии алтаря забивается жертва и совершаются все остальные ритуалы жертвоприношения».
У древних евреев жертвоприношение Богу мог совершать кто угодно – жрец или мирянин – и практически в любом месте, где стоял местный храм. Положение начало меняться после Исхода евреев из Египта под предводительством Моисея. После того, как был создан Ковчег Завета и Скиния, все жертвоприношения должны были совершаться у входа в Скинию.
«И сказал Господь Моисею, говоря: объяви Аарону и сынам его и всем сынам Израилевым и скажи им: вот что повелевает Господь: если кто из дома Израилева [или из пришельцев, присоединившихся к вам] заколет тельца или овцу или козу в стане, или если кто заколет вне стана и не приведет ко входу скинии собрания, [чтобы принести во всесожжение или в жертву о спасении, угодную Господу, в приятное благоухание, и если кто заколет вне стана и ко входу скинии собрания не принесет,] чтобы представить в жертву Господу пред жилищем Господним, то человеку тому вменена будет кровь: он пролил кровь, и истребится человек тот из народа своего; это для того, чтобы приводили сыны Израилевы жертвы свои, которые они заколают на поле, чтобы приводили их пред Господа ко входу скинии собрания, к священнику, и заколали их Господу в жертвы мирные; и покропит священник кровью на жертвенник Господень у входа скинии собрания и воскурит тук в приятное благоухание Господу, чтоб они впредь не приносили жертв своих идолам, за которыми блудно ходят они. Сие да будет для них постановлением вечным в роды их.
Еще скажи им: если кто из дома Израилева и из пришельцев, которые живут между вами, приносит всесожжение или жертву и не приведет ко входу скинии собрания, чтобы совершить ее Господу, то истребится человек тот из народа своего» (Лев., гл. 17).
Несмотря на то, что данное повеление исходило от самого Бога, оно соблюдалось вовсе не пунктуально. Причем нарушали его не только рядовые евреи. Так Иисус Навин (Иехошуа бин Нун) поставил жертвенник на горе Эвал (Гевал) около Сихема (Шхема), Гидеон – в Офре, Самуил (Шмуэль) – в Мицпе и в Раме. Саул построил жертвенник на поле битвы, Давид – на гумне Орны (на горе Мория, месте будущего Храма), между тем как Скиния в это время стояла в Силоме, Новее и Гибеоне.