По следам невыученных уроков

Я сидела на широком кирпичном ограждении и рассматривала свои ноги, длинные и ни разу не загорелые. Шорты по колено открывали достаточно, чтобы по цвету кожи можно было оценить весь размах трагедии - кто-то заработался. Тяжко вздохнула, в очередной раз понимая, что море вместе со всеми его плюшками, в перечень которых входил в том числе и красивый бронзовый загар, мне в этом году не грозит, и перевела взгляд на Надьку Любимову, которая что-то доказывала мальчишкам, бурно размахивая

руками. Смотрелось это достаточно забавно, ибо проштрафившиеся восьмиклассники и не думали, признаваться в своих косяках, отвечая ей не менее бурной реакцией. Шум стоял на половину школьного двора.

Потянувшись, я спрыгнула с ограды, решив, что хватит страдать, пора работать, уверенным шагом отправилась в сторону честной компании.

– Влад!
– возмущалась в этот момент Надя, глядя снизу-вверх на высоченного Владислава Реутова, который в свои пятнадцать был выше нашей немки на добрые полторы головы.
– Скажи мне, тебя дома бьют?!

Реутов с улыбкой до ушей замотал головой, а двое его других приятелей довольно захихикали, только подстёгивая первого на новые кривляния.

– Никак нет, - вытянувшись по струнке, отрапортовал парень, комично прикладывая ладонь ко лбу и изображая действие под названием “отдать честь”.

– А надо, - всплеснула руками моя подруга.
– Вот честное слово. Вот хоть сейчас звони твоей матери и настоятельно рекомендуй, что надо.

– Надежда Алексеевна, а детей бить нельзя!
– включился в их перепалку Антон Серов.

– Детей - нет. А вас просто необходимо, - легко парировала Любимова. После чего ещё раз посмотрела за спины пацанам и тяжко выдохнула.
– У вас руки, что ли, чесались?

– Ну так вы ж сами сказали сделать так, чтобы красиво было, - включился в беседу третий из мальчишек - Серёга Изергин.

Я как раз подошла к ним вплотную, когда вся компания опять уставилась на школьную клумбу, в центре которой расположился снеговик. Всё было бы ничего, но на дворе стоял конец июня, а представленная инсталляция была выполнена из земли и глины, которую эти балбесы накопали тут же, оставив после себя примечательные ямы. И даже цветочков умудрились натыкать вместо венка на голове у снеговика, или же вернее будет сказать землевика? Оставалось только удивляться, как всё это счастье держало форму и не разваливалось.

– Ксения Игоревна, - обрадовался Серов, - ну скажите вы ей, круто же вышло.

Надя цокнула языком и упреждающе глянула на своего подопечного, который, впрочем, ни разу не растерялся и продолжил своё восторженное повествование, тряхнув лохматой головой.

– Мы ему ещё писюн сделали, вот такенный, но он, зараза, держаться не захотел.

– Не встало у мужика, - гоготнул Реутов, за что всё-таки получил в лоб от Любимовой. Влад, правда, ничуть не обиделся, решив тут же извиниться.
– Вырвалось, извините.

– Влад, давай мы всё-таки сделаем доброе

дело и выпорем тебя, а?
– сделала я максимально грозный вид, хотя на самом деле всё это выглядело достаточно забавно.

– Что-то не сильно тянет на доброе, - не остался в стороне Серёжка.

– Ну так, это как посмотреть, - тут же ответила я.
– Реутову, может быть, не понравится, зато окружающим легче жить станет.

– Так это что, получается, что любое доброе - эгоистично?
– уводя меня от основной темы, поймал своего любимого конька Изергин.
– Владосу - страдания, а вам вот хорошо…

– А так нам от твоего Владоса страдания одни, - показав Реутову кулак, заметила Надя.

– Ну неееет, это не вариант, - не унимался Серёга.
– Надежда Алексеевна, вы же учитель, вы же должны нас вечному учить… А тут сплошные двойные стандарты.

– Серёжка, - поморщилась я, прекрасно знавшая изергинское красноречие.
– Давай не будем тут полемику разводить. Вы же домой хотели? Мы тоже хотим. Убирайте свою статуЮ… закапывайте ямы и расходимся.

– Вот! Вот! Даже вы, Ксения Игоревна, не верите в настоящее добро.

– Отчего же, верю, - ещё не понимая, к чему он ведёт, без особого энтузиазма откликнулась я.

– А докажите!
– щёлкнув пальцами, вдруг оживился Антон.
– Действием докажите!

– Боюсь предположить каким. Предупреждаю сразу, только попробуй мне заикнуться о пятёрке в четверти. Халява и добро - это, заметь, разное.

– Узко мыслите, - делано обиделся Серов.

Я думала ляпнуть что-нибудь остроумное, но Изергин меня опередил.

– А что, давайте забьёмся!

– В смысле подерёмся?
– скептически подняла бровь Любимова.

– В смысле поспорим. Вы нам за это лето доказываете, что настоящее добро существует. А мы за это в девятом классе не прогуляем ни одного урока и будем делать все без исключения дэзешки.

– Так-то и без всяких споров это ваши прямые обязанности, - назидательно заметила Надя.

– Пффффф, Надежда Алексеевна, - фыркнул высоченный Владос, многозначительно закатив глаза, отчего на ум сразу же пришла известная фраза: “Должны, но не обязаны”.

– Окей, а если не докажем?

– А если не докажете, - чуть повысил голос Изергин, явно довольный своей идеей, - то ставите нам за год всем троим пятёрки.

– Что-то я пока выгоды для нас не особо обнаруживаю, - глянула я на него с вызовом.
– Пока всё, что ты назвал, будет на руку только вам.

– А как же спортивный интерес?
– увлечённый своей идеей, всё никак не желал униматься Серёжка.
– Смотрите, убиваете сразу двух зайцев. И успеваемость нам поднимаете, и доказываете подрастающему поколению, что этот серый мир не столь пропащ.

Надя открыла рот, чтобы поспорить, но я перебила, неожиданно для нас всех уточнив:

– И что я должна сделать?