По следам преступлений (сборник)
Шрифт:
— Ревизор Никитина категорически утверждает, что вместе с вами проверила все мясо.
Вахрулин молчал.
— Как вы могли «забыть» предъявить чуть ли не полтонны мяса ревизору, когда в магазине только две холодильные камеры?
— Товарищ следователь, — Вахрулин от волнения заикался, — я все расскажу, только ни в чем я не виноват. Все мясо я предъявил ревизору. Когда же 28 декабря пришла милиция, стали снова снимать остатки, Косопалов попросил меня сказать, что 400 килограммов я якобы забыл показать 24 декабря.
— Почему же вы лгали до сих пор?
— Не знаю, Косопалова пожалел..
— Он
— Один раз с мясокомбината, больше тонны. Отпустив Вахрулина, я проверил в бухгалтерии
торга отчет Косопалова за последнюю неделю месяца. В отчете значилось, что он получил 25 декабря 1124 килограмма мяса на сумму 16 000 рублей. На такую же сумму торг оплатил базе мясоторга счет. Все было в порядке и на базе мясоторга. Документы соответствовали друг другу. В чем же дело?
— Послушайте, — вновь спрашиваю я Косопалова, — откуда же появились излишки?
— Может быть, они образовались из-за того, что у нас в магазине нормы естественной убыли применяются на поступившее мясо до его продажи, независимо от того, имеется недостача или нет. С кем привозили мясо 25 декабря? На машине шофера Гришакина… Спокойный тон Косопалова, его попытки убедить, что якобы все выяснено, что он свою вину признает, — все это настораживало меня. Я решил провести повторную ревизию магазина за весь год, поручив ее опытному ревизору Александру Михайловичу Лихареву. Через несколько дней я уже имел акт ревизии магазина, в котором указывались незначительные нарушения. Выяснилось, что Козменко действительно неправильно применял нормы естественной убыли на мясо. Значит, Косопалов был прав. Но как быть с показаниями Вахрулина, отрицающего наличие 400 килограммов мяса на 24 декабря? И почему Гришакин отрицает факт доставки им в тот день мяса с комбината и в пропуске, хотя и указан номер его автомашины, но последние цифры, судя по всему, исправлены?
Решаю произвести повторные обыски у Вахрулина и Косопалова. При обыске Косопалов был очень предупредителен.
— Вот вся моя бухгалтерия, — заявил он, показывая аккуратно переплетенные книги с документами,
— Вот, пожалуйста, магазин № 9. Только последние два месяца еще не успел привести в порядок. Времени не хватает, сам ведь и переплетаю.
Обыск длился недолго. Ничего, что проливало бы хоть каплю света на обстоятельства совершенного преступления, я не нашел. Смотрю «бухгалтерию» Николая Степановича: копии квитанций, отчеты, акты, подписи, цифры. Ничего интересного. Последняя папка. Документы не подшиты. Какие-то бумажки, накладные. Замечаю, что некоторые оторваны вверху или внизу, там, где должны быть подписи и даты.
Почему они так порваны? Я подержал их в руках, положил в папку. Но тут же вспомнил, что я где-то раньше видел так же порванную накладную. Где? Кажется, в деле Косопалова. Я объявил об окончании обыска, оформил протокол и пошел в прокуратуру. Там взял дело, листаю его. Нет, не то. Вот пакет, в нем документы, изъятые 28 декабря в магазине. Какие-то бумажки с цифрами. Тоже не то. Наконец! В руках у меня такой же обрывок накладной, какие я видел у Косопалова! Откуда он появился? Читаю в акте: изъят при личном обыске у Косопалова из кармана брюк. Внимательно осматривав обрывок. Перечень мяса: свинина, баранина, говяжий язык; общий вес 1124 кг; таксировка; сумма 13 081 рублей, в углу цифра 16017. Почерк с наклоном справа налево, буквы и цифры какие-то угловатые. Верх и низ накладной оторваны, и невозможно определить, когда она выписана, за каким номером, чья подпись.
Значит, кто-то не заинтересован в том, чтобы об этом знали. Перебираю другие бумажки. Попался еще небольшой клочок. Запись того же ассортимента мясопродуктов, что и в обрывке, но таксировка новая с результатом 16 000. Тут же другая цифра 6680.
Я стал сверять все эти записи на обрывке с имеющимися сводными данными по акту ревизии магазин на. Такой ассортимент и такое количество мясопродуктов не значились полученными. Что же это за цифры? Имеет ли эта порванная накладная отношение к расследуемому преступлению? Если не имеет, то почему Косопалов носил ее в кармане? Судя по ее виду, она написана недавно. Так и не придя к определенному выводу, я ушел домой.
— Александр Михайлович, — начал я разговор на следующий день с ревизором Лихаревым, — вот любопытный документ, вернее, не документ, а то, что от него осталось. Посмотрите, имеет ли он отношение к магазину № 9?
— Такие продукты Косопалов получал, но не в таком количестве и не такой ассортимент. Написано не его рукой.
— Да, это писал не Косопалов. В деле имеется его заявление, и я еще вчера сверил почерк. Знаете что, Александр Михайлович, необходимо найти по этому обрывку полную накладную.
— Что вы! Это невозможно. Где искать? В магазине? На базе мясоторга? Мясокомбинате? А за какой месяц, год?
Да, положение, как говорится, аховое. Где искать и главное — нужно ли это? Надо, — решил я и начнем с Раздался звонок. Я услышал голос Шиманского.
— Как идет расследование?
— Не пойму, — отвечаю, — откуда появился излишек.
— Вот и я бился над этим, но так и не установил, а мясо где-то все-таки украли!
— Скажи, почему вы нагрянули в этот магазин 28 декабря?
— К нам поступили сигналы, что Косопалов и другие продают мясо за деньги, а мясо, ворованное с мясокомбината. Проверяли, но там документы в порядке.
— Думаю еще раз проверить,
— Проверяй. Да, чуть не забыл. Нам сообщили, что на следующий день после освобождения из КПЗ Косопалова видели около ворот мясокомбината. Он там кого-то поджидал. К нему вышел мужчина в кожаном пальто, они о чем-то поговорили и разошлись. Кто это был — не установили. Может, эти сведения тебе пригодятся, — добавил Шиманский.
Проверку все же следует начать с мясокомбината. Директора комбината Кагалова мы нашли возле убойного цеха.
Этот добродушный на вид толстяк произвел на меня хорошее впечатление, и я тут же обратился к нему:
— Константин Николаевич, вы не подскажете, кем написан вот этот документ?
Он взял обрывок, внимательно осмотрел его.
— Писал это Чернушин, кладовщик базы мясоторга, — ответил он. — Да вон он стоит, — добавил Кагалов и указал на высокого мужчину в кожаном пальто, стоявшего около конторы комбината. Увидев, что мы на него смотрим, тот улыбнулся, что-то хотел сказать, но в это время к нему подошла работница и он ушел с ней в цех.