По следам Разрушителя
Шрифт:
Мгновенно обернувшись, Илья увидел, что скелет, лишенный его стараниями топора и головы, не только не выбыл из игры. Но напротив, успел приладить черепушку на место… и нашел способ навредить противной стороне даже без всякого оружия. Костлявыми пальцами он вцепился в плечи визжащей Киры мертвой (а какой же еще?) хваткой. И прижимал к себе.
За визгом страха последовал вскрик боли, а затем — судорожное молчание беспомощности. Похоже, на миг скелет усилил хватку. И следом уставился на Илью горящими глазницами. Не требовалось быть гигантом мысли, чтоб понять эти жесты. Не дергайся, мол. Сделаешь хоть один шаг ко мне, и эта девчонка… присоединиться к нам.
Рассчитывать на помощь не приходилось — Малран продолжал перезваниваться клинками с другим, оставшимся на ногах, мертвяком. И судя по тому, что схватка их затягивалась, в боевых умениях противники один другого стоили.
Добро, хоть скелет, державший Киру, не обращал на их поединок внимания. Так и вперился неотрывным взглядом в одного Илью. Не иначе как ждал, решится живой противник прибегнуть к своему опасному дару — или все-таки предпочтет сохранить жизнь бестолковой спутнице.
Третьего, как казалось, было не дано. Криницкого и скелета с зацапанной им девушкой разделяло не менее трех шагов. Так что Илья вряд ли успел бы подойти и коснуться мертвого злыдня прежде, чем тот прикончил бы Киру. И что оставалось? Меч? Для меча расстояние было великовато, да и прок от оружия, как выяснилось, в этой схватке — слишком кратковременный.
Можно было попытаться… метнуть меч. На манер копья или, скорее, бумеранга. При должной меткости имелся немаленький шанс и Киру не задеть, и в ворога попасть. Благо, для броска расстояние было совсем небольшим. Вот только целить пришлось бы разве что в голову. А как Илья успел убедиться, даже обезглавленный, противник-скелет сохранял толику боеспособности. Которой вполне бы хватило, чтоб, по крайней мере, с хрупкой девушкой — справиться.
Срочно требовалось кардинальное решение, более надежное! И тут Криницкий вспомнил про второй меч. Найденный после схватки со змеиной «королевой». Тогда еще и Илья и Малран предположили, что меч тот — непростой. То ли из серебра выкован, то ли из сплава, содержащего серебро.
А следом бывший актер припомнил расхожий стереотип из родного мира. Что-де нечисть, нежить и прочие представители темных сил, как и порождения оных, неплохо уничтожаются с помощью серебра. Хоть серебряной пулей, а хоть и серебряным клинком.
По всей видимости, подобные представления бытовали и в этом мире. Не зря же бывший владелец прихватил с собой серебряное (или содержащее серебро) оружие в дорогу к Темным Землям. Другое дело, что не повезло бедняге: сгинул в пути, до самих владений Тьмы не добравшись.
Так думал Илья, а затем начал действовать. Стремительно, но наверняка. Сознавая, что другого шанса спасти Киру не будет. Заветный клинок он таскал за спиною, за неимением ножен завернутый в грязную тряпку. Теперь эту тряпку Криницкий сдернул первым делом. И бросил на землю, словно бы говоря мертвому противнику: «Смотри, ничего опасного. Просто тряпочка…»
На этот жест скелет отвлекся… или не сам, а тот колдун, что управлял им. В любом случае, нелепый жест, озадачивший противную сторону, позволил Илье выиграть пару заветных мгновений. Они-то и решили в итоге исход схватки.
Трофейный меч, вырванный рукой Криницкого из-за спины, полетел в сторону восставшего скелета и его пленницы. Крутанувшись в воздухе, клинок прошел на волосок, кажется, от Киры, успевшей сжаться от ужаса и закусить губу. В следующий миг девушка истошно закричала — не то от страха, не то от причиненной костлявыми руками боли… напоследок. Потому что почти одновременно меч снес озаренный изнутри череп.
Зрелище это еще напомнило Илье не то удачный бросок в боулинге, не то какую-то жуткую разновидность игры в городки. Но главным было не это. А то, как погасло бледное холодное сияние внутри срубленного черепа. Тот не успел даже долететь до земли.
Задумка сработала?!
Какое-то мгновение Криницкий опасался, что подействовало серебро только отдельно на череп — остальному скелету особо не повредив. Опасения были напрасны: с небольшой задержкой, но погас и сам мертвый ублюдок, державший Киру. После чего рассыпался костями под вздох облегчения… одновременный — и Ильи, и спасенной девушки.
— А пригодился… меч-то, — молвил бывший актер, наклоняясь и поднимая оружие с земли, — помог…
— Замечательно! — услышал он затем окрик Малрана, ненадолго отвлекшегося от поединка с последним из мертвых бойцов, — может, теперь ты заодно поможешь и мне?
— Базару нет! — почему-то ответил Илья в манере тех людей из родного мира, по чьей милости он и перестал быть актером, а сделался Разрушителем.
А затем, воодушевленный недавним успехом, бросился к участникам поединка с мечом наголо.
Сражаться сразу против двоих нелегко и живому воину. А мертвому так и вовсе ловить в этом бою стало нечего. Но скелет-мечник не успел понять этого… если вообще понимал хоть что-то. Не понял даже в тот момент, когда поблескивавший серебром клинок добрался до него. И сперва рассек ребро, а затем рубанул по предплечью.
На сей раз злополучное сияние не погасло мгновенно, а начало тускнеть на глазах. Превращаясь в слабую, рассеивающуюся дымку, в то время как движения скелета стали медленными, точно под водой. Выпады мертвого мечника сделались вялыми, атаки — неопасными. Так что Малрану не составило труда разрубить правую руку скелета, сжимавшую меч.
Этот-то удар подвел черту под схваткой. Сияние стало совсем тусклым — точно свет от доживающего последние минуты огарка. А скелет начал разваливаться, отчего-то еще заваливаясь назад, словно старый дом во время сноса. И, наконец, рассыпался и погас.
— Уф-ф-ф! — только и смогло вырваться из горла утомленного боем Малрана.
Однако вздох облегчения оказался преждевременным.
— Вы! — все трое путников почти синхронно обернулись на высокий голос — злобный окрик, донесшийся из леса.
Вскоре они увидели и самого обладателя высокого голоса. Совсем еще молодого человека — можно сказать, сверстника Малрана. Только, в отличие от варвара, был он невысоким и субтильным.
Облаченный в черный или темно-синий плащ да в дорожным костюм, сидевший на нем как фата на лошади, юнец, спотыкаясь и чуть ли не бегом, двигался к просеке.