По субботам не стреляю
Шрифт:
Шеф, я думаю, с самого начала понимал, что книжка выйдет не бог весть. Никакой Никита не поэт, одно дело – слушать песни и совсем другое – читать их как стихи. Расчет был все на ту же Никитину популярность. Не знаю, оправдался бы он или нет, и теперь уже никогда не узнаю. Теперь и книжка будет совсем другая, и вообще все по-иному...
В четверг Никите показали макет. Он остался чрезвычайно доволен и заявил, что по этому поводу не мешало бы выпить. Все подумали, что он собирается притащить выпивку в редакцию – однако ничуть не бывало. Он пригласил всех к себе в гости прямо на следующий вечер. Какое-то время назад он купил в центре огромную квартиру «с
Мысль о неявке я отвергла с порога: получилась бы демонстрация, а демонстрации я не хотела. Я решила пойти, но при первой же возможности сбежать...
В пятницу вся наша контора с утра ходила ходуном. Девицы пришли в умопомрачительных нарядах, в смысле работы целый день стояло полное затишье, зато в туалете жизнь била ключом – все то и дело освежали макияж, меняясь по ходу дела пудрами и помадами. Я чувствовала себя довольно глупо: заявлять особую позицию мне было совершенно ни к чему, а вписаться во всеобщий ажиотаж не получалось. Я попыталась потереться в туалете, но без особого толку – при моем появлении все замолкали и принимались старательно мыть руки.
Забавно, между прочим: еще вчера я была вполне своя, а сегодня все волшебным образом изменилось. Удивляться, конечно, нечему – когда на горизонте появляется мужик, ситуация всегда в корне меняется. Обычная история, и все-таки как-то мне было неуютно. Проклиная в душе Никиту с его мероприятием, а заодно и всех баб как класс, я уткнулась в экран компьютера с твердым намерением не реагировать на окружающее.
Без чего-то семь вся наша компания дружно вывалилась во двор и стала рассаживаться по машинам: кто за руль, кто в качестве пассажира – мест хватило на всех.
«Интересно, как он собирается кормить такую ораву, – подумала я. – Кто-нибудь помог приготовить? Хотя нет, наверное, накупил готовых закусок и зелени... Ну и выпить, конечно...»
Мне было слегка не по себе, все-таки я побаивалась Никитиных выходок. Ему ничего не стоило при всем честном народе хлопнуться передо мной на колени и начать объясняться в любви, причем таким тоном, в таких выражениях, что все присутствующие не знали, куда деваться от смущения. Все это мы уже не раз проходили. Разумеется, мне это ничем не грозило... почти. Ничем, кроме ревности, зависти, потока сплетен и самых невероятных предположений на тему: и чем это она его зацепила?
Никитина «жилая» квартира всегда поражала меня нелепостью планировки. Это была «распашонка», но какая-то чудная, нестандартная, с непомерно большой «спинкой» и крошечными «рукавчиками». В гостиной было, наверное, метров тридцать, что для Москвы все-таки непривычно, зато в двух смежных с ней комнатках негде было повернуться. Разумеется, Никита запросто мог ее перепланировать, но он предпочитал жить в привычной обстановке и ограничился тем, что покрасил стены и положил новый роскошный паркет.
Гостиная, надо сказать, смотрелась отлично. Посередине стоял огромный
Мы пришли первыми, если можно так сказать о компании из двадцати человек, и сразу заполнили собой все пространство. Я вообще не предполагала, что придет кто-нибудь еще, но, по-видимому, какие-то незваные ежевечерние гости в Никитиной жизни были в порядке вещей. Время от времени раздавался звонок, кто-то входил, выпивал, закусывал, уходил...
«Как это он не боится? – подумала я. – В подъезде – ни консьержки, ни домофона. Вообще никакой охраны. Странно. Все-таки суперзвезда...» Непонятно, кстати, почему мысль о Никитиной безопасности впервые пришла мне в голову именно в ту несчастную пятницу. Предчувствие, что ли? Да не было у меня, вроде, никаких предчувствий...
Никита выглядел чрезвычайно веселым, торжественно обещал шефу сегодня же вручить ему для издания еще одну дискету со стихами, шутил с мужиками, ухаживал за всеми, без исключения, дамами, поднимал тосты за процветание издательского дела, за слияние песенного слова с печатным, за прекрасных дам – и вообще держался настолько безукоризненно, что я мысленно обругала себя за манию преследования. О нашем с ним «отдельном» знакомстве он заговорил лишь однажды, упомянув в какой-то связи, что на днях будет десять лет, как мы с ним окончили школу. Мне повезло, что об этом зашла речь, – иначе я оказалась бы жуткой свиньей. Как только Никита заговорил о школе, я спохватилась, что начисто забыла об одном поручении, которое клятвенно обещала выполнить.
Дело в том, что десять лет со дня окончания школы, то есть с того самого выпускного, исполнялось в ближайшее воскресенье. Мы договорились собраться у одной из наших одноклассниц, жившей, правда, у черта на рогах, но зато в очень большой квартире. Разумеется, имелась в виду складчина. Нужно было по цепочке обзвонить тех, кто не принимал участия в предварительном обсуждении, сообщить им время и место встречи и раздать задания. Мне досталось четыре телефона, по которым необходимо было позвонить не позже пятницы. Как я умудрилась об этом забыть – ума не приложу!
Конечно, можно было позвонить из дому – два часа дела не меняли. И я бы так и сделала, если бы не знала за собой одного странного свойства. С памятью у меня в общем и целом все в порядке, о делах я, как правило, не забываю. Но если вдруг найдет какое-то затмение, как в этот раз, то дело необходимо сделать после первого же напоминания, иначе я наверняка опять забуду. Такое впечатление, что у меня в голове есть какая-то «зона забывчивости», и если информация случайно соскочит с рельсов и попадет в эту зону, то без посторонней помощи ей уже не выбраться. Словом, я решила не рисковать, потихоньку выбралась из-за стола, взяла лежавшую на полке телефонную трубку и вышла в коридор.
Веселье шло полным ходом, но еще не достигло той стадии, когда все встают из-за стола и разбредаются по квартире. Поэтому в коридоре было сравнительно тихо. Я села на табуретку, положила записную книжку на полочку под зеркалом и набрала номер. Минуты через три в зеркале вырисовался Никитин силуэт. Он постоял, послушал, о чем я говорю, и завелся:
– Делать тебе нечего, Рыжик, ей-богу! Готовить, тащиться хрен-знает куда... Неужто не лучше пойти в хороший кабак где-нибудь в центре? Давай отменяй все это дело! Я прямо сейчас позвоню, договорюсь, снимем зал...