По светлому следу (сб.)

Томан Николай Владимирович

– Весьма возможно, что ее вообще нет, – замечает кто-то.

– А мы должны исходить из худшего – полагать, что «еж» все-таки заминирован, – убежденно заявляет Астахов.

– Абсолютно согласен с вами, – одобрительно кивает головой инженер-полковник. – Исходить будем только из этого. Нужно и искать, следовательно, если не взрывчатку, то механизм, подающий сигнал к взрыву. Это даже важнее, чем сама взрывчатка.

– А таким механизмом может быть только фотореле, – замечает молчавший до того капитан Уралов. – И вот один из его фотоэлементов.

– Один? –

усмехается Шахов. – А я думаю, что не один. «Ежу» для полной безопасности необходим круговой обзор, так сказать. И мне думается, что вот это пятнышко – тоже фотоэлемент.

– Да, пожалуй, – соглашается полковник Астахов. – Где-то, значит, должен быть выключатель этих фотоэлементов. В противном случае «еж» может ведь подорвать и своих хозяев… Но я не вижу тут никаких признаков такого выключателя. Может быть, он под кожухом?

– А я не думаю, что выключатель фотоэлементов находится под кожухом, – упрямо качает головой Шахов. – Он должен быть где-то на поверхности «ежа». Я даже догадываюсь, где именно. «Еж», видимо, сконструирован таким образом, что центр его тяжести смещен к одной из стенок. Тогда всякий раз, как только «еж» прекращает движение, эта стенка оказывается внизу и становится донной частью. Вот там-то, в каком-нибудь углублении, и нужно искать выключатель. Логично?

– Логично, – соглашается Астахов.

Посовещавшись еще некоторое время, все, кроме дежурных радистов, отправляются отдыхать. Операция по обезвреживанию «ежа» назначается на следующий день, когда возобновится инсценировка запуска «новой» ракеты.

21

В тот же день решается и вопрос: кто будет разминировать «ежа». Кандидатура Уралова бесспорна.

В помощь ему предполагается дать одного из техник-лейтенантов, но тут к полковнику Астахову является старший лейтенант Джансаев и почти слезно просит назначить помощником Уралова его.

– Вы были уже помощником у инженер-полковника Шахова, – строго замечает ему полковник. – Зачем же вам рисковать вторично?

– Потому и прошусь, что уже был, – с обезоруживающей улыбкой отвечает Джансаев. – Я вроде обстрелянный уже.

– Ну, а как вы на это смотрите, товарищ капитан? – обращается полковник к Уралову.

Капитану очень хочется, чтобы помощником у него был именно Джансаев, но ему жаль Ахмета – неизвестно ведь, чем еще может все это кончиться…

– Я тоже думаю, товарищ полковник, что вторично рисковать ему не следует.

– Ну, вот видите, товарищ Джансаев…

И все-таки Ахмет ухитряется уговорить их обоих.

– Ай-ай-ай… – укоризненно качает он головой. – Совсем, значит, нет в меня веры у товарища капитана? А ведь если бы не я в тот раз и не мой Шайтан, знали бы вы разве ахиллесову пяту «ежа»? Нельзя так, товарищ капитан…

Несправедливо это. Прикажите ему, товарищ полковник, взять меня с собой…

От волнения Джансаев, безукоризненно владеющий русским языком, начинает вдруг говорить с акцентом.

– Ну что с ним поделаешь! – сдаваясь, восклицает Уралов. – Придется, видно, взять. Идемте, дружище Ахмет!

И Уралов крепко обнимает старшего лейтенанта за плечи.

– Ну, а теперь идите отдыхать, – советует им Астахов. – Завтра у вас будет нелегкий день.

Они ложатся спать в одиннадцать часов вечера и долго не могут заснуть. Около двенадцати Уралов осторожно поднимается с дивана и, стараясь не разбудить Астахова, выходит в небольшой дворик, за которым начинается степь. Долго стоит, запрокинув голову в звездное небо.

Темно и тихо вокруг, только лучи прожекторов изредка прощупывают территорию полигона, помогая солдатам капитана Хасанова нести их службу. Знает Уралов, что, кроме них, не спит сейчас и еще кто-то, дежуря у аппаратуры, засекающей импульсы, принимаемые и излучаемые «ежом».

Пора, однако, возвращаться – может быть, удастся все-таки заснуть.

…На рассвете Астахова и Уралова бесцеремонно будит Шахов:

– Вставайте! «Еж» исчез!

Полковник и капитан вскакивают почти одновременно.

– Как?.. Когда?.. – охрипшим голосом спрашивает Астахов.

– Неизвестно.

– Но как же так? – недоумевает полковник. – Без сигнала он ведь не мог ничего предпринять. Неужели прозевали сигнал?

– В том-то и дело, что не прозевали. Не было никакого сигнала. Я сам дежурил всю ночь вместе с инженер-капитаном Серегиным и двумя техниками. За всю ночь вообще не было зарегистрировано ни одного импульса ни на коротких, ни на ультракоротких.

– Так в чем же тогда дело? Чем объяснить его исчезновение?

– Я бы сам хотел это знать, – растерянно развел руками Шахов.

– А что, если ему это было заранее задано? – неожиданно произносит молчавший до сих пор Уралов.

– То есть как это задано?

– Когда наблюдал за ним вчера вечером Джансаев, он заметил, как «еж» с помощью перископчика изучал местность, – высказывает свое предположение Уралов. – Может быть, он присмотрел тогда более удобную позицию для наблюдения за стартовой площадкой полигона. Сообщил об этом во время передачи и получил задание перебраться туда ночью.

– Но почему ночью? Перекатывался же он и днем.

– А на какое расстояние? Всего пять-шесть метров. Да и то фактически не перекатывался, а переползал. А тут пришлось, видимо, преодолеть значительно большее расстояние, и, чтобы не привлечь случайно чьего-нибудь внимания, ему было предписано сделать это ночью.

– Не очень это убедительно, – качает головой Шахов. – Я скорее поверил бы, что мы чем-то насторожили хозяев «ежа» и они временно вывели его из игры.

– Но нужно ведь срочно что-то предпринять, – не очень уверенно произносит Астахов.