По ту сторону человечности. Сирота
Шрифт:
Приличная дама в розовом платье с белыми кружевами отозвалась, и Люся села на лавку, ждать свою очередь. Через некоторое время из-за портьеры вышли низенький, пухлый мужчина и такой же пухлый мальчик, который плакал. Мужчина ругался.
– Ты бесполезный и тупой, я знал, что у тебя ничего не получится!
Мальчик заплакал ещё горше.
Люся почувствовала, что у неё голова кружится от страха. Что там спрашивают? Будут ли ругаться принимающие экзамен? Что она будет говорить?
Тем временем люди, ждущие своей очереди, проходили за портьеру и выходили. Кто-то быстро, кто-то сидел долго. Пришла очередь
Вышедшая из-за портьеры девочка плакала. Дама утешала её, гладя по голове.
– Не переживай, к следующему году обязательно подготовишься лучше.
Люся сползла с лавки, отодвинула портьеру, не чувствуя рук, и сделала шаг вперед.
– Входите, входите, – доброжелательный голос приглашал её внутрь.
Она не сразу разглядела длинный стол, за которым сидела приемная комиссия из четырех человек. Люся прошла к стулу, стоящему напротив комиссии, осторожно села и кинула взгляд на людей, перед которыми очутилась. Справа сидела молодая женщина с длинными каштановыми волосами, красиво струящимися по плечам и спине. Дальше сидел старец с прямой спиной, длинной белой бородой и добрыми ярко-голубыми глазами. Рядом с ним сидела старушка с морщинистыми щеками и такими же как у старца белоснежными волосами. Она внимательно и без улыбки смотрела на Люсю. Сидящий слева мужчина имел странные глаза: один глаз у него был черный, а второй – почему-то зеленый. Черные волосы с широкой волной собраны в хвост. Лицо было бы красивым, если бы не выражение глаз, которое делало лицо мрачным и даже пугающим. И этот мужчина смотрел на девочку с каким-то странным выражением смеси растерянности и ужаса. Он переглянулся с сидящей рядом старушкой, и они оба уставились на Люсю. Тем временем старец представился девочке:
– Я глава комиссии, Валкойн Власович Белов. Мы с коллегами посмотрим, на что вы способны, и примем решение о том, подойдете вы нам или нет. А кто вас сопровождает?
– Никто, – ответила Люся. – Я сама пришла.
Валкойн Власович на секунду растерялся, но быстро взял себя в руки:
– Что же, давайте посмотрим, что вы умеете. Зажгите эту свечу.
Девочка покраснела, глядя в пол. В «Магии сплошных сред» ничего не было о том, как зажигать свечи. Старший из комиссии погрустнел.
– У вас есть гримуар? – спросил он.
Девочка испуганно покачала головой, глядя в пол. Она не знала, что это такое.
– Ну что-то же вы умеете?
Люся залилась слезами, несмотря на попытки их сдержать. Ей было стыдно. Она хотела процитировать что-то, что помнила из своей книги, но мысли разбежались, а в горле стоял ком, так что не могла вымолвить ни звука. Наконец Люся смогла прошептать:
– Я читала «Магию сплошных сред».
Валкойн Власович явно удивился.
– Что же вы вынесли оттуда?
– «Эфирная решетка кристалла может принимать различные упорядоченные правильные формы, что приводит к тому, что записанная магическая информация стабилизируется и создает возможность хранить её практически неограниченно долго».
– Вы понимаете, что означает эта фраза? – спросила женщина справа.
– Да… То есть нет. Не совсем… – Люся не знала, что это значит.
– Это значит, что на кристаллы можно записывать заклинания, и они будут работать долго, – объяснил мужчина
Люся взглянула на него и поскорее отвела глаза.
– Мне кажется, достаточно, – сказал Валкойн Власович. – Мы посовещаемся минуту и сообщим вам результат, посидите здесь.
Он достал из кармана небольшой шар из белого камня, над камнем появился какой-то текст из светящихся букв. Валкойн Власович выбрал одну строку, и вокруг стола комиссии возникла завеса, словно сотканная из потоков воды. Звуки от стола комиссии исчезли. Люся сидела в тишине, понимая, что наверняка провалилась. Но какая-то надежда всё равно держалась внутри, цепляясь за душу своими щупальцами. Девочка наблюдала за комиссией. За завесой явно шел эмоциональный спор, она видела, что участники комиссии как будто ругаются друг с другом. Мужчина с черным глазом что-то горячо доказывал остальным. Старушка кивала, Валкойн Власович спорил. Женщина справа только прислушивалась, но ничего как будто не говорила. Ожидание казалось Люсе бесконечным. В какой-то момент совершенно внезапно завеса исчезла и появился звук.
– Мы с коллегами посовещались, проголосовали, и, к сожалению, вы не приняты. Очень жаль. Приходите в следующем году, когда освоите практику. И найдите себе гримуар.
Люся не могла ни заплакать, ни что-то сказать. Она только кивнула и покорно вышла. В середине второй половины шатра остановилась, и подумала, куда ей идти теперь и что делать. Точно не возвращаться в приют. Вдруг залетела ужасная мысль, что можно спрыгнуть с утеса в море и умереть, но она отогнала её от себя. На лавочках сидели новые дети, ждущие своей очереди. Люся уже двинулась к выходу, когда услышала возглас:
– Цесси?
Девочка медленно обернулась. Руки похолодели от чего-то, а в груди возник огромный холодный шар. Она увидела, что на неё смотрит тот самый мужчина с глазами разного цвета. Он был высок, строен и с красивыми тонкими кистями рук. Черная рубашка вышита серебром. Мужчина был взволнован и пристально смотрел в лицо Люси. Девочка замерла, как перед хищным зверем.
– Князь Иван Иванович Рутвенов, – мужчина склонил голову в полупоклоне.
– Я – Люся Иванова, ваша светлость.
Девочка вежливо присела с поклоном, как её учили на уроках этикета.
– Ты уверена? У тебя нет другого имени? Где ты живёшь?
– Я из приюта «Луч солнца».
При этих словах выражение лица князя изменилось с взволнованного на какое-то злое. Люся испугалась и, глядя в пол, добавила:
– Настоящего имени у меня нет. Это дали в приюте.
– Я должен принимать вступительные. Ещё час. Подожди меня здесь, никуда не уходи, обещаешь?
– Да, ваша светлость, – Люся и не думала противоречить князю.
Она покорно села на лавку, а мужчина исчез за портьерой.
Люся сидела, почти не двигаясь, и в её голове колоколом отдавалось имя Цесси. Ей казалось, что вот-вот всё вспомнит, кто она на самом деле. Ей грезилось, что слово «Цесси» повторяется на разные голоса у неё в памяти – мужские, женские, старческие. Это её имя, наверное! Она так погрузилась в свои мысли, что не сразу сообразила, что происходит, когда чья-то рука её грубо схватила за шиворот и потащила к выходу из шатра.
– Мелкая дрянь! Сбежала! Мы тут мечемся, её ищем, а она сидит! – шипела Люсе на ухо распорядительница.