По ту сторону черной дыры
Шрифт:
– Это как?
Тут вернулся покуривший Климов.
– Ну-с, еще по одной? – бодро спросил он.
– Пожалуй хватит, – с сомнением покачал головой Волков, – а то еще моя бывшая подумает, что моя настоящая – горькая пьяница.
Анастасия вскочила с колен Андрея и встала гордо покачиваясь.
– Ни за что! Я могу много! Я могу…
– Могешь! – подтвердил капитан, – только хватит ковыряться в носу, а то прапорщик Климов подумает, что у тебя полипы с утра.
Дома их встретила Мара.
– Мара, где Костик? – спросил у нее Андрей.
– Спит, бедняга, – чему-то томно улыбнувшись, ответствовала девушка, – умаялся.
Анастасия недовольно фыркнула:
– Послушай, сестрица, ты не могла бы переносить это занятие на более подходящее время суток?
– Зачем переносить, – довольно осклабилась Мара, – когда ночью тоже можно…
– Мара! Он же совсем еще ребенок!
Слушавший их Андрей захрипел и ушел на кухню.
– Ничего себе, ребенок! – хмыкнула Мара, – так отходил, что сесть больно!
– В тебя, стервец, пошел! – прокричала Настя вслед Андрею.
– Чем богаты, тем и рады! – донеслось из кухни.
Vade mecrim
Эпилог
– Твою мать! – выругался Людовик IX, когда компьютер выдал очередной Game Over.
– Ничего, – утешил его Булдаков, – я тоже выше этого уровня никогда не подымался.
– Но ведь я – король! – воскликнул Людовик.
– Король, – подтвердил Жак, отвешивая монаршему лбу положенное количество щелбанов.
За портьерой раздалось цоканье каблучков, и в королевские покои ввалилась Светлана Булдакова, таща за руку шестилетнюю Людмилу.
– Прилетели! – завопила она.
Король напялил корону на свою многострадальную черепушку и вслед за Жаком и Олегом Палычем выбежал из комнаты.
Возле бывшего дворца маркиза де Женуа завис «Бравый майор». Он заканчивал выгрузку «сменной команды» посольства. Полупрозрачные переходные модули, по которым осуществлялась выгрузка немного напоминали пылесосные шланги. Модули упирались в наземный ангар, который парижане в шутку называли «Шато де Коллосаль», а белороссы – космодромом.
Из ангара вышел, сверкая новенькими майорскими погонами, Андрей Константинович Волков – Чрезвычайный и полномочный посол Белороссии во Франко. Следом вышло его семейство: Костя поддерживал под руку Мару, у которой закружилась голова. Следом за ним семенили обе жены Посла: Настя с близнецами и брюхатая Анжела. Обе женщины, по-видимому, хорошо ужились друг с другом, но намечавшаяся седина на голове их супруга давала знать наблюдательному человеку, в чем секрет семейного счастья.
Едва успел выйти последний солдат, как у посольства затормозил УАЗ. Из него вышли Булдаков с супругой и Людовик IX с Жаком. Подполковник окинул цепким взглядом свою смену, приосанился, и вдруг хрипло матюгнулся.
– В чем дело, Олег? – спросил тревожно Жак.
– Лапоть скинулся! – огрызнулся тот, – самого толкового парня сюда прислали! А с кем я Там работать буду. Ваше Величество! Позвольте вам представить нового Посла! Майор Волков Андрей Константинович – прошу любить и жаловать!
Король протянул новому Послу руку.
– Господин майор, я счастлив вас приветствовать в своем Королевстве, и в Париже, в частности.
– Ваше Величество, взаимно! – ответил Андрей, сгибаясь в церемониальном поклоне.
Шаркая и кланяясь поминутно, Андрей представил свое семейство. Бывший шут, а ныне министр Жак, прочитавший намедни «Мастера и Маргариту» постоянно восклицал «Король в восторге!» Закончилось это действо довольно быстро, к вящей радости беременной Анжелы.
Поздним вечером на берегу Сиенны, закованной в гранит и бетон на протяжении всего Парижа, стояла парочка. Это были супруги Гончаровы – Сергей и Диана. Герцог де Лаваль был озабочен.
– Диана! – позвал он. Его вечно молодая принцесса повернулась к нему со стремительностью водопада.
– Что?
– Тебе, верно, не хочется уезжать из Франко. Это ведь твоя Родина. Если так, то давай останемся.
Герцогиня посмотрела на него сверху вниз – ласково и нежно.
– Мне хорошо там, где ты! – ответила она, слово в слово повторяя фразу всех времен и народов.
Она прижалась к нему, и налетевший порыв ветра со стороны реки остудил их разгоряченные лица.
А за несколько тысяч километров от них на старом капище Бобровки молодая женщина, укутанная в черную шаль, заботливо поправляла цветы, которые в большом количестве стояли у огромного каменного валуна, венчавшего собой изголовье могилы. В валун была вмуровано фото, на котором запечатлен богатырского здоровья парень в момент счастья. Широкая улыбка на его лице очередной раз полоснула ножом по сердцу женщины, и она горько заплакала.
Взошедшая луна равнодушно смотрела на чужое горе – она за свой век насмотрелась достаточно, чтобы не придавать значения любым эмоциям.
Еще через несколько минут женщина ушла, и теперь только лунный свет освещал черную громаду памятника, на которым золотым по черному было выгравировано:
Владимир Игоревич Мурашевич
Род. 16.01.1979 там
Ум. 01.07. 255 здесь