По ту сторону фортуны. Книга 3. По воле случая
Шрифт:
Зазвучала неспешная мелодия, Игорёк подпалил свечи-фейерверки и папа с мамой жениха с большой помпой выкатили креативное кондитерское изделие. Искры разлетались в разные стороны, освещая единственный и неповторимый в своём роде результат коллективного творчества. Мы втроём шарахнули хлопушками, при этом я и Сашка втянули головы в плечи. Публика зааплодировала, послышались восторженные крики.
Я смотрела на молодожёнов. В полутьме хорошо было заметно, как круглое Катино лицо поехало вверх и вниз, образуя идеальный овал. От замешательства глаза её расширились, брови доползли до середины лба, рот приоткрылся. Славка притянул жену и зашептал на ушко какой-то алгоритм действий, Катюша нервно кивнула. Я поспешила поближе, чтобы ничего не упустить.
Стол с тортом доехал до обалдевших от такой красоты молодых. Светик рассылала улыбки во все стороны, но с тревогой поглядывала на гостей. Юрка тоже старался как мог, артистично разводя руками – вот, мол, какой замечательный свадебный шедевр мы откопали! Праздник детям никто не хотел испортить.
– Молодые, вам начинать, – игриво сказала опешившая тамада и попыталась подсунуть поднос с большим ножом и лопаткой.
Но жених с невестой были молодцы, Славик с детства сообразительный пацан. Молодожёны пропустили мимо ушей предложение ведущей, быстро схватили с верхушки торта фигурки противоположного пола и откусили им приклеенные головы. Все засмеялись и снова захлопали.
Вытерев руки, Славка с Катей, уже без всяких заметных эмоций, отважно принялись кромсать на куски свадебную трехъярусную гору.
Первым подошёл Добрыня, подмигнул им и щедро выложил сто евро за мешанину из бисквита, крема, фруктов и конфет. За ним потянулись остальные.
Закончилась вечеринка без происшествий. Зажгли семейный очаг, ещё раз прослезились, молодожёны выразили всем благодарность. В первую очередь мамам и папам, затем близким людям, создавшим такой необыкновенный и восхитительный торт. Свадьба удалась!
Я посмотрела на родителей жениха. Юрик с зелёнющей тоской в таких же зелёных глазах обнял Свету и нежно поцеловал в висок, подруга ослепительно улыбнулась на публику и отстранилась от него.
Уже дома, после моего часового отмокания в ванной, Добрыня всё принюхивался ко мне и приговаривал:
– Нет, ну куда пропал этот аромат? Сладкий, вкусный, ванильно-сливочный…. Ммм…. Нам дома надо держать флаконы с таким кремом. На случай, если ты начнёшь дурно попахивать.
ГЛАВА ВТОРАЯ
В понедельник утром мы с Добрыней отбыли из Калининграда в Берлин. Светик должна была прилететь к нам через пять дней, оттуда мы вместе планировали отправиться в Тоскану. Подруга взяла две недели отпуска, чтобы помочь с подготовкой к отправке антиквариата. Я полтора месяца, с перерывами, в гордом одиночестве разбирала сундуки, нумеровала экспонаты и вносила данные в каталоги. С определением производителей фарфора возникла большая загвоздка, постоянно делала снимки на телефон и отправляла их Лешеку. Дёргала его каждый божий день по нескольку раз, а он стоически выдерживал мой напор. Поляк иногда сбрасывал звонки, если был занят по своим адвокатским делам, но позже неизменно перезванивал и давал пояснения. Он увлёкся находками, отобрал для себя некоторые экземпляры и рассылал мои непрофессиональные снимки собратьям-коллекционерам. Удивительно, но основная часть предметов уже была пристроена. Лешек имел солидную репутацию и в антикварных кругах ему доверяли безоговорочно. Цену он назначал сам, для меня это было выше моего понимания. Хоть и любила фарфор всей душой, но когда узнала, что некий собиратель запросил весь чайный сервиз Дочча с цветочно-фруктовыми мотивами и предложил за него пятнадцать тысяч долларов, чуть не хлопнулась на месте.
Пан Владек, мой давешний знакомый по прошлогодней Доминиканской ярмарке, также застолбил для себя много раритетов из сундука с посудой. Наша задача состояла в том, чтобы надежно упаковать и отправить покупки адресатам.
Пока же, находясь в Берлине, в один из дней я ждала Добрыню с работы. Испекла большой пирог с рыбой, одно из любимых его лакомств. Странно, выпечку он обожает в любом виде – плюшки, пироги, разные домашние печенюшки, но на его боках ничего не оседает. То ли у Добрыни обмен веществ как юноши, то ли сумасшедшая работа сжигает тысячи калорий, но он не поправляется. Пара килограммов гуляет туда-сюда, то в плюс, то в минус, не причиняя никакого вреда его крепко сложенной фигуре, чем он и гордится. В мои наезды он поглощал мучные изделия ежедневно. Я же старалась вовсю, изобретая новые начинки, собственноручно катая тесто, благо за плечами пекарский бизнес, и побаловать его я могла знатно.
– Даже не знаю как сказать, – издалека начал Добрыня. Он приканчивал половину огромного пирога и засматривался на следующую.
– Говори как есть, с чего вдруг ты такой робкий?
Я напряглась. В выражениях он особо не церемонился, кушанье мне удалось, ничего не подгорело, рыба не тухлая, придраться, вроде бы, не к чему.
– Герр Майер приглашал сегодня, – неторопливо сказал он, оттяпал себе солидный кусок с противня и принялся уплетать его, затягивая паузу между повествованием.
– Ну и?.. Ещё выше хочет тебя протолкнуть? Министром промышленности в Бундестаг? Или сразу канцлером, вместо Ангелы Меркель?
Мне не терпелось узнать, больно туманно он преподносит новости и очень длинно. Добрыня поперхнулся куском, я хлопнула его по спине и сказала:
– Куда столько затолкал? Прожевать не сможешь.
– У тебя никак не получается слушать нормально, без ехидных комментариев?
Он перемолотил кусман и укоризненно взглянул на меня.
– Так ты же тянешь резину. Выложи сначала и ешь спокойно до последней крошки.
Добрыня расплылся в елейной улыбочке и сказал не менее зловредно:
– Я тогда поем, а ты потерпи.
Специально так подстроил, ясно как белый день. Знает, буду теперь мучиться в догадках. Пришлось присоединиться к поеданию пирога, чтобы приблизить минуту оглашения какой-то чрезвычайной новости. В полном молчании добивали моё кулинарное достижение. Я раскачивала ногой от нетерпения, но держалась и не задавала вопросов, иначе он начнёт измываться ещё больше. Жевала и думала, какое такое ценное известие он заготовил?
– Что ты наболтала Бригитте? – спросил сытый Добрыня, отвалившись на спинку стула.
– В смысле? Ничего не наболтала, вообще редко вру, только по необходимости.
Его странные подходы через главного босса и его супругу никак не ложились в мои уравнения о сенсациях. Мы дважды были у этой высокой немецкой четы в гостях не в официальной обстановке, а в домашней. Они держали слово, объявив однажды, что всегда будут рады видеть нас в своём обществе. Коттедж у семейства просто огроменский, очень дорогой и респектабельный, с небольшим парком и фонтаном. В первый раз я комплексовала жутко, чувствовала себя как Золушка, попавшая на чужой бал во дворец. Вот-вот наш ауди превратится в тыкву, а я в оборванку. Но Бригитте – женщина чуткая и обаятельная. Она втягивала меня в разговор несмотря на мой не очень хороший немецкий. Своим щебетанием фрау Майер позволила мне расслабиться, нисколько не кичилась положением и оставалась приветливой. Наш найдёныш, белобрысый Александр, подрос и носился по дому как любой ребёнок, чему я внутренне порадовалась. Второй визит дался намного легче, да и с немецким я как-то поладила. Разговаривать научилась довольно сносно, Димке спасибо за это. Бригитте всё расспрашивала про наши со Светой приключения. Я рассказывала и понимала, как скучно ей живётся в этих хоромах, под постоянным контролем камер и секьюрити. Романтичная немка то округляла глаза от удивления, то хлопала в ладоши от восхищения, но с большим удовольствием слушала невыдуманные истории.