Шрифт:
Пролог
– Кира хочет замуж, Агния, – прикурив сигарету, я задумчиво смотрю на алеющий закат, наслаждаясь вечерней прохладой. Данилова останавливается, недоверчиво взглянув мне в глаза.
– За тебя?
– А ты против? – выпустив в сторону дым, задаю встречный вопрос.
Она вздрагивает, словно от пощечины, кожа лица приобретает пепельный оттенок. В этот момент внутри еще теплится надежда, что у нас может быть крошечный, призрачный шанс… но Агния убивает меня одним единственным словом:
– Нет.
Это конец. В глазах темнеет, сердце полосует невыносимая острая боль, насквозь простреливающая грудную клетку. Я знал… готовился к подобному исходу, когда ехал сюда. Но, сука, нельзя быть готовым выхаркать с кровью собственное сердце.
– Тебе стоит подумать, Макс. Для брака Кира Баженова подходящая партия, – Агния прикасается к моему плечу, а я не чувствую. Вообще, ничего, кроме кипящего внутри желания сомкнуть пальцы вокруг ее шеи и заставить, наконец, заткнуться, но она продолжает лить яд на открытую рану: – Если ты женишься, это избавит нас от лишних слухов. Лера начала задавать о тебе неудобные вопросы, и в желтой прессе пишут разное.
То есть, она считает, что подстилка ее мужа для меня подходящая партия? Охуеть, это просто верх цинизма. У меня нет слов. Я чувствовал бы себя менее униженным, если бы она плюнула мне в лицо.
Криво усмехнувшись, бросаю сигарету на идеально стриженный газон. Агния вопросительно поднимает брови, ожидая от меня хоть какой-то реакции. С трудом сдерживая кипящую внутри ярость, я кладу ладони на ее бедра и рывком прижимаю к себе.
– Ты что творишь? – она ошарашено округляет глаза.
– Поздравляю с юбилеем, – наклонив голову, грубо впиваюсь в ее губы, вкладывая в жёсткий поцелуй всю свою злость и горечь.
Она сдается, отвечает, позволяя буквально насиловать ее рот. Подчиняется чисто на инстинктах, по привычке. Обычно в запертой изнутри квартире мы начинаем примерно с этого. Моя нетерпеливая грубость, ее молчаливое согласие и одержимая похоть между нами. А было ли что-то еще?
Потерявшись в знакомых ощущениях, Агния порывисто зарывается пальцами в мои волосы, скребет ногтями затылок, притягивая ближе. Ее гортанные стоны вибрируют на моем языке, посылая электрические разряды прямиком в пах. Чувствую дрожь и жар трущегося об меня тела и собственное болезненное возбуждение. Ширинка трещит по швам, мысли вышибает напрочь. Смяв ладонями упругую задницу, я подсаживаю ее на себя и рефлекторно толкаюсь бедрами.
– Не здесь… – она со стоном отрывается от меня.
– Да похуй, – бросаю я и снова тянусь к ее губам.
– Здесь нельзя, Макс, – упирается ладонями в мою грудь, а в глазах безумный блеск, помада размазана по всему подбородку, соски призывно натягивают плотный хлопок повседневной рубашки.
– А если очень хочется? – Не отрывая ладони от ее задницы, вторую засовываю за пояс удлиненных женских шорт. Провожу пальцами по влажной ластовице трусиков и сдвинув в сторону сразу ныряю вглубь. Пиздец, там потоп. – Тебе сильно хочется, Агнюш? – толкаюсь в нее тремя пальцами, большим растирая набухший клитор.
– Дааа… нееет, – сбивчиво поскуливает она, мотая головой и ловя воздух открытым ртом. В широких темных зрачках концентрированная похоть. Глаза закатываются от удовольствия. Каждое движение моих пальцев сопровождается пошлым хлюпаньем. Это безусловное «да». – Быстрее, пожалуйста… дай мне больше… – умоляет, разводя ноги и нетерпеливо подмахивая бедрами.
– Больше? Что именно ты хочешь? Я не понял, Агния, – замедляясь, вытаскиваю пальцы с влажным хлопком.
– Трахни. Быстро и жестко, сейчас…
Сука, похотливая бесстыжая сука. Всю душу мне вымотала, ненавижу и хочу до одури. Толкаю ее в ствол ближайшего дерева, резко разворачиваю спиной к себе и стаскиваю шорты вместе трусиками до колен. Пока расстегиваю ширинку и приспускаю джинсы, снова провожу пальцами по влажной промежности, заставляя Агнию трястись от возбуждения. Ощутив первый грубый толчок, она вскрикивает, царапая ногтями щербатую кору. Мычит и кусает губы, прогибаясь под бесперебойные мощные удары. Похабные звуки сталкивающихся тел с каждым шлепком все откровеннее и громче. Я стискиваю зубы, и, впечатав пальцы в стройные бедра, в бешеном темпе вгоняю в нее член.
– Презерватив, – очухивается Агния за мгновенье до стремительного оргазма. – Чеерт, … – она все-таки срывается на крик и зажав рот кулаком, откидывает голову мне на плечо.
– Последний раз можно и без резинки, – хрипло рычу я, прижимаясь губами к открытой шее. Жадно втягиваю нежную кожу, наверняка оставляя следы и продолжаю механически долбиться в сотрясающееся тело.
Я не знаю, что происходит, но ощущения внезапно притупляются, возбуждение угасает, в голове звенящая пустота. Из чистого упрямства еще какое-то время пытаюсь закончить начатое, а потом резко отшатываюсь в сторону. Убираю опавший член в боксёры, и натянув джинсы, застёгиваю ширинку.
Меня все еще потряхивает, дыхание сбито, во рту растекается горький привкус поражения. Агния дрожащими руками суетливо поправляет одежду, и только потом поворачивается. Отраханная, помятая, раскрасневшаяся, с яркими следами засосов на шее. Наши взгляды встречаются, и меня прошибает острым осознанием. Я больше ее не хочу.
– Что? – Агния вопросительно выгибает брови, тыльной стороной ладони трет губы, думает, что дело в размазанной помаде.
– Как думаешь, охране понравится кино? – пихаю в рот сигарету и прикуриваю от зажигалки.
– В этой части нет камер, – невозмутимо отвечает она. – Пойдем, мне нужно умыться и привести себя в порядок, – взяв меня за руку, тянет к крыльцу гостевого коттеджа.
Оказывается, мы не дошли до него буквально десять метров, но хотя бы убрались достаточно далеко от беседки и зоны барбекю. Я не любитель показательных секс-шоу и по-мужски мне даже жаль ее мужа, как бы он меня не бесил. Врагу не пожелаешь такой юбилей «счастливой» семейной жизни. Не верю, что Матвея устраивает подобный расклад. Стопроцентно это была ее идея. Двадцать лет вместе, огонь и воду прошли, сына похоронили, а жена трахается в саду с другим. Ну а что? Такое вот у нее утешение. Видимо, лучшего способа справиться с горем не нашла.