По ту сторону песни
Шрифт:
– Все так серьезно?
– Вит, я сунулся в засекреченное дело о случае в военном городке и поплатился за это карьерой, а еще чуть не оказался за решеткой. Так себе жизненный сценарий для парня чуть старше двадцати лет. Сечешь?
– Угу. Хорошо. Не полезу. Я – твоя помощница, делаю только то, что ты велишь, вопросы не задаю. Если нужно, сыграю под дурочку. Но еще один вопрос можно? Прямо сейчас?
– Валяй, – разрешил Роман.
– Почему это засекреченное дело решили поднять именно сейчас? И обратились за помощью именно к тебе?
– Хороший вопрос! Правильный. И опасный. Один из тех, которые задавать не следует, – усмехнулся Роман. – Возможно, потому, что я в
– Шито белыми нитками, – фыркнула Вита.
– Или потому, что я не мыслю принятыми категориями, а допускаю, к примеру, что эта зона может быть аномальной. Если мне скажут, что здесь видели призраков, я не буду смеяться, а приеду и сделаю замеры электромагнитного поля, температуры, влажности и…
– Стоп! – воскликнула Вита и снова развернулась к нему. – Мы сегодня что, охотились на привидений?
– Нет. Делали замеры электромагнитного поля, – скучным тоном ответил Роман.
– О'кей, поняла, – натянуто засмеялась Вита и поежилась. – То-то ты так обрадовался, когда я сказала, что за мной кто-то подглядывал!
– Однажды я уже возвращался в это место с другом, у которого сегодня взял аппаратуру. Олег – бывший военный, сейчас у него свой бизнес – охранные агентства. И его давнее хобби на первый взгляд никак не вяжется с образом сурового вояки. Когда-то он собрал команду по расследованию аномалий. Я вышел на него, и мы вместе приехали сюда, сделали замеры, но ничего интересного, то есть аномального, тогда не обнаружили. На том наши исследования и закончились, потому что я попался с архивами.
– Ничего себе, шеф! Сколько интересного о тебе я сегодня узнала!
– Лучше бы не знала, – вздохнул он и напомнил, что разговор должен остаться между ними.
Часть дороги они провели в молчании. Вита решила немного вздремнуть, но перед этим попросила включить радио и сама выбрала волну. Роман не возражал. К счастью, помощница выбрала не клубную музыку, которую он терпеть не мог. Репертуар радиостанции оказался довольно широким: попса перемежалась с рок-балладами, русскоязычных исполнителей сменяли иностранные. Вита дремала под тихо льющиеся из динамиков песни, и Роман не стал будить ее, даже когда въехал в столицу. Пропетляв по знакомым улицам, он свернул на шоссе, которое вело в ее район. Песня на русском сменилась балладой на иностранном языке, и Роман невольно прислушался, потому что ему показался знакомым голос – чистый, мощный, гибкий. Смысла песни он не понимал, лишь догадался по отдельным словам, что исполнялась она на испанском.
– Это Анфиса, – вдруг раздалось со стороны пассажирского сиденья.
Роман бросил взгляд на Виту и заметил, что она сидит, глядя перед собой, а на ее лице застыло выражение неожиданной грусти и, одновременно, восхищения.
– Это она поет, – повторила Вита. – Песня на испанском. Анфиса рассказывала в интервью, что эту песню про попавшую в клетку птицу ей в детстве пела одна женщина, испанка.
– Нурия, – вырвалось у Романа.
Песню дослушивали в полном молчании. А когда она закончилась, Роман выключил радио, потому что ему неожиданно захотелось сохранить впечатление от исполнения, не перебивать его другими голосами.
– Если хочешь, завтра можешь прийти попозже, – сказал он, заметив, что Вита выглядит уставшей.
– Хорошо, – покладисто согласилась помощница. – Посплю на час дольше.
Они попрощались. Уже входя в подъезд, Вита достала телефон и кому-то позвонила. Роман дождался, пока в окнах ее квартиры на втором этаже зажжется свет, и только тогда отъехал.
К себе он вернулся далеко за полночь, вымотанный не столько дорогой, сколько длинным днем. Но прежде чем отправиться в душ и спать, достал из сумки блокнот, в который были внесены показания. Просмотр видео, как и детальное изучение всех записей, Роман решил оставить на завтра. А сейчас ему хотелось проверить одну теорию. Он подошел к шкафу и вытащил спрятанную за книгами тетрадь в клеенчатой обложке, в которую когда-то под диктовку Олега внес показания. Роман раскрыл на обеденном столе тетрадь и блокнот, сравнил записи и присвистнул. Его подозрения, что изменились данные, подтвердились.
Глава 7
– Случалось ли вам оказываться в безвыходных ситуациях?
– Неоднократно. Но я никогда не сдаюсь.
Земля под ногами завибрировала, глухой гул вырвался наружу вместе с полыхнувшим из расщелины огнем. Анфиса в ужасе вскрикнула и едва успела отпрыгнуть в сторону, потому что за гулом последовал страшный грохот. По земле стремительным зигзагом пробежала трещина и уткнулась в нижнюю ступеньку крыльца. На долю секунды Анфисе показалось, что ее дом рухнет в разлом. Но все стихло так же внезапно, как началось. Пламя погасло, только в воздухе еще витал легкий запах дыма. Сначала было тихо, а затем из-под земли раздался тихий стук. Некто трижды постучал и после недолгой паузы повторил незатейливый ритм. Анфиса, напуганная и одновременно заинтригованная происходящим, осторожно приблизилась к расщелине и затаила дыхание. Трещина была широкой, но не настолько, чтобы в нее мог провалиться человек. Анфиса осторожно присела на корточки, чтобы лучше рассмотреть того, кто выдавал странные позывные. В тот же момент из-под земли взметнулась чья-то рука со скрюченными пальцами. Анфиса в ужасе отшатнулась и проснулась.
Сон оказался настолько ярким и реалистичным, что ей не сразу удалось прийти в себя. Сердце колотилось, к взмокшей спине неприятно липла футболка. Анфиса дрожащей рукой стерла пот со лба, и в этот момент снова услышала стук. Оказывается, стучали наяву, а не во сне. Она осторожно спустила с кровати ноги, одернула мокрую футболку и на цыпочках прокралась в коридор.
– Есть кто? – раздался с улицы звонкий девичий голос.
Анфиса открыла дверь и увидела на крыльце веснушчатую девочку-подростка. Незнакомка уже занесла руку, чтобы снова постучать, поэтому, оказавшись нос к носу с хозяйкой дома, испуганно отпрянула. Но затем смущенно улыбнулась и звонко поздоровалась:
– Здрасьте!
– Здравствуйте, – вежливо ответила Анфиса, продолжая рассматривать девчушку.
Возраст той определить было сложно из-за слишком высокого роста, но еще неоформленной фигуры. Худоба девчушки была скорее вызвана стремительным ростом: талия ситцевого платья находилась выше – на ребрах, а подол едва доходил до середины бедра. Девочка сутулилась, стесняясь роста манекенщицы, и куталась в широкую старушечью кофту. На ногах у незнакомки были резиновые сапоги, на синих носах которых еще блестели капли росы, а в руках она держала корзинку.
– Меня к вам бабушка прислала, – сказала, еще больше ссутулившись, гостья. Видимо, взгляд Анфисы ее смутил. – Вот. Это вам. За Тараску.
– За кого?
– За Тараску, – уже смелее повторила девчушка и протянула Анфисе корзинку. – Вы его чаем напоили. Он испугался грозы, а вы его не прогнали. Бабушка вам передала гостинец. Яйца свежие, от наших кур! Утром собрали.
– Так зачем же… – пробормотала Анфиса, смущенная и удивленная одновременно.
Разве можно было выгнать старика под дождь? И разве за такой незначительный поступок требуется особая благодарность?