По ту сторону снов
Шрифт:
– Так вот что движет тобой? Стремление к прогрессу?
– Одна моя подруга…
Слвасту немного обеспокоило то, как затвердел ее панцирь, не позволяя ни тени эмоций просочиться наружу. Что бы ни чувствовала Бетаньева, она не желала этим делиться.
– Говори, я слушаю.
– Бывшая подруга, вернее сказать. Мы были такими юными, когда приехали в Варлан. Обычная глупая история: жизнь в столице казалась нам такой насыщенной и захватывающей. Так оно и есть в юности. Потом я узнала, что в действительности все не так. Мне понадобилось время, чтобы это понять. И встреча с первым помощником.
– Аотори? –
– Не я – моя подруга. Один помещик-южанин как-то ночью привез ее во дворец. Она бы не поехала, но у нее были проблемы.
– Проблемы? – переспросил Слваста.
Ему не нравилось, куда повернул разговор; он видел, что Бетаньеве трудно рассказывать.
– Нарник, – сердито бросила она. – Что же еще? Вот она и не смогла отказаться. Когда она попала к Аотори, он наслаждался тем, насколько она уязвима. К счастью, ему быстро надоедают его игрушки. В этом ей повезло. Если бы она оставалась у него дольше… Ты слышал, что о нем рассказывают?
– Да уж.
– Все слухи – правда, а на деле все еще намного хуже. Он – зло, Слваста. Настоящее глубинное зло. Если ему когда-нибудь пустят кровь, я не удивлюсь, что она будет синей.
– Он настолько плох?
– Благая Джу, да. Я мечтаю о его исчезновении. И даже смерти. Именно капитанство позволяет таким людям, как он, делать все подряд. Разрушать жизни людей. Они правят миром ради собственного удовольствия и выгоды, и это неправильно. День, когда они и все им подобные будут свергнуты, станет самым счастливым днем в моей жизни. Теперь ты знаешь, что движет мной.
– Ты в этом не одинока. А твоя подруга? Которая побывала у первого помощника? Что с ней стало?
– Куда-то делась, – сказала Бетаньева с грустным вздохом. – И вот что… Думаю, рано или поздно я должна тебе признаться.
– В чем? – спросил он с сочувствием, догадываясь, о чем пойдет речь.
– Не только моя подруга подсела тогда на нарник.
– Мы все его пробовали, – сказал он с напускной веселостью.
– Нет, Слваста, у меня были настоящие проблемы. Нарник сделался сильнее меня. Но теперь я не прикасалась к нему уже пару лет. Я никогда не вернусь к нарнику, никогда. Он – темное место, но ты этого не видишь, когда ты там, внутри. И прежде чем успеваешь понять происходящее, тьма смыкается и поглощает тебя. Словно ты похоронен заживо и единственный выход – еще один косяк с травой. Тогда кажется, что ты можешь снова увидеть свет. Но это не свет. Это нарник, который тебя возвышает, только все вокруг обман.
Слваста потянулся к ней через стол и взял ее за руку.
– Сочувствую тебе. Но все уже в прошлом? Ты справилась.
– Да. С помощью Кулена. Я встретила его, и он помог мне понять, насколько плохи мои дела. Он помог мне победить нарник. Мало кто справляется с зависимостью, когда зашел так далеко, как я. Но Кулен знал, что делать и как мне помочь. Он помог мне снова поверить в себя, это было удивительно. Я многим ему обязана. На самом деле – всем. Он замечательный и великодушный. Зачем вообще помогать незнакомому человеку? Но он помог мне, просто потому, что он такой человек.
На миг Слваста ощутил некоторые из ее воспоминаний, туманные образы, переполненные эмоциями. Он был горд собой за то, что его рука, державшая ее руку, не дрогнула.
– Ты и он, тогда?..
– Да, – тихо сказала она. – Но все в прошлом. Это было давно. Сейчас он с Хавьером.
– У каждого есть свое прошлое, – заверил он ее.
– Конечно. Но мы с ним по-прежнему друзья. Слваста, я очень надеюсь, это не будет тебе мешать. Я не стану отворачиваться от того, кто сыграл в моей судьбе такую важную роль. Если бы не он… Не знаю, что бы со мной было сейчас. Может, я бы уже умерла. Или стала бы очередной хорошей девушкой, докатившейся до плохих кварталов в районе Гамстак.
– Но ничего такого с тобой не случилось. И я ему за это очень благодарен.
– Правда? – Она сжала его руку.
– Да. Через что бы ты ни прошла, оно сделало тебя такой, какая ты есть сейчас. Ты удивительный человек, Бетаньева. Я очень рад знакомству с тобой.
– Ты такой милый. Просто не могу поверить, что ты офицер.
Бетаньева потянулась и поцеловала его. Они уже целовались раньше – легкие поцелуи в конце вечера и игривые похлопывания друг друга текином, – но не так, не с такой страстью. Слваста тотчас усилил панцирь, защищая свои мысли от экстравзглядов посетителей ресторанчика. Однако от их обычных взглядов он отгородиться не мог.
Они с Бетаньевой отодвинулись друг от друга, и на губах каждого играла улыбка. Они думали об одном и том же. Впервые после смерти Ингмара Слваста почувствовал, что в его жизни есть надежда.
В следующий четверг Варлана достигли новости. Вероятно, во дворец их доставил специальный курьер среди ночи. Новости были из тех, о которых Капитан и его совет обычно молчат и только потом, не сразу, официальные газеты печатают тщательно продуманные сообщения, сводя ущерб к минимуму.
Но когда Слваста вошел в кафе «Круассаны Розы», стало понятно – что-то случилось. Даже завсегдатаи смотрели на него неодобрительно, а не защищенные панцирем мысли некоторых посетителей при виде его мундира были откровенно враждебными.
– Что-то не так? – спросил он Розу, когда та подошла принять его заказ.
– Не обращайте на них внимания, капитан, – сказала она громко, чтобы слышали все в кафе. – Здесь все знают: вы из Чамского полка, и в вашем округе все правильно. Не чета другим.
– Каким другим?
– А вы гляньте выпуск «Взгляда с холма».
Продиктовав Розе заказ, Слваста подхватил текином экземпляр «Взгляда с холма» со стойки рядом с дверью. Газету было легко найти: номера в то утро переполняли стеллаж. Печатный листок скользнул к нему по воздуху над головами всех сидящих за столами.
Слваста немного удивился тому, что выпуск оказался свежим; обычно газета печаталась каждый месяц или около того, а последняя вышла всего пять дней назад. В выпуске была только одна страница. «Обнаружено гнездо» – гласил заголовок жирным шрифтом. С возрастающим смятением Слваста прочитал отчет о событиях. В Вюрцене, самом южном городе провинции Раквеш, обнаружили гнездо. Все паданцы убиты шерифами и полковыми резервистами из города. Власти не сделали ничего.