По ту сторону тьмы
Шрифт:
Пулеметные очереди. Это все, что она запомнила, — ужасный, душераздирающий треск, от которого вагончик содрогнулся, вылетели стекла, и исчезла в красном облаке голова телохранителя. Это стало для нее вторым рождением. У Шеррис сохранились смутные воспоминания из прошлой жизни о маме, о ее теплых, надежных объятиях, но все эти воспоминания принадлежали кому-то другому. А она родилась, глядя на смерть, глядя, как мать, простреленная высокоскоростным снарядом, умирает, успев выбросить дочь из вагончика за секунду до взрыва гранаты.
Моя жизнь началась со смерти и разрушения.
Нет оружия, подумала она. Нет оружия? Я и есть Ленивый Убийца, последний из восьмерки, да, я без оружия, черт подери, у меня есть только револьвер — глупая, бесполезная железка…
Она сунула руку в карман, пальцы нащупали оружие — странно легкое, с пустотой в том месте, где должна находиться обойма.
Но ведь остается еще один заряд в казенной части.
Один заряд.
Шеррис не помнила, заряжен ли револьвер. Отдавая оружие Молгарину-Хролессеру, она вытащила обойму (и вставила сразу же после того, как Джейс открыл им дверь), но досылала ли она потом заряд?
Этого Шеррис не могла вспомнить. Но если даже и взвела, тот, кто разрядил револьвер, мог вытащить и заряд из казенной части ствола.
А если я убью его? — подумала она. Сколько еще людей погибнет, если сказанное про вирус — правда?
— Мне очень жаль, Шеррис. — Джейс покачал головой. Шпоры вновь затрещали, и бандамион двинулся вперед.
Ему жаль? Ну, конечно же ему жаль. Людям всегда чего-то жаль. Они жалеют о том, что сделали, о том, что делают, и о том, что только собираются сделать; но их сожаление вовсе не мешает им делать то, что хотят. Сожаление не может остановить их, но с ним легче жить, вечно сожалея о чем-то. Как я устала от всего этого.
Джейс опять ударил по бокам бандамиона и поскакал к ней. Он занес меч.
К черту жалость, к черту все идиотские планы. В задницу всех этих правоверных, всех набожных фанатиков. Провались все эти преданные мерзавцы, готовые прикончить или изувечить каждого, кто встанет им поперек дороги. К черту все, из-за чего совершаются убийства и плачут дети.
Шеррис повернулась и пустилась в бегство.
Ее пальцы вцепились в рукоять револьвера.
Там должен быть заряд. Должен.
Когда топот тяжелых копыт раздался прямо за спиной, она метнулась в сторону и упала на колено, прицеливаясь.
Бандамион навис над ней. Шеррис почти физически ощущала, как тянутся секунды. Она понятия не имела, куда целится. Раздался выстрел; револьвер дернулся в ее руке и смолк. Отбросив оружие, Шеррис бросилась в сторону, покатилась кувырком и сжалась на мокром песке, зажмурив глаза.
Воздух со свистом разорвался. Что-то ударило в бок. Боль пронзила тело, вырвав из него крик.
Теряя сознание, Шеррис скатилась в неглубокую лужу.
Вода была холодной. Нижняя часть лица и тела онемели. Шеррис приподняла голову, попыталась сесть и охнула от боли. Она скорчилась в луже, перегнувшись пополам. Боль постепенно отпускала. Одно ребро сломано. Если не больше. Шеррис уже сталкивалась с подобными увечьями в детстве и юности.
Дрожа, она осторожно села и поглядела на Дом у Моря. Возле входа в подземную конюшню сидел бандамион, зализывая рану на ноге. Седло наполовину съехало с его спины на бок.
Шеррис огляделась и увидела Джейса. Он лежал в нескольких метрах от своего скакуна. Она встала, вскрикнув от боли. Схватившись за грудь, она постояла, пока не прояснилось в голове, и затем поковыляла к телу.
Меч валялся на песке рядом с Джейсом. Он потускнел, окаймлявшее лезвие пламя погасло. Поглядев на взрытый копытами песок, Шеррис решила, что бандамион, судя по всему, оступился. Она ощупала свою куртку. Материя осталась цела, — видимо, Джейс промахнулся, и ей в бок угодило копыто бандамиона. Да, похоже, сломано не одно ребро, а несколько. Что ж, это называется везение, подумала она.
Она подошла поближе, ступая по красному песку.
Джейс лежал ничком, уткнувшись лицом в воду. Мокрый капюшон облегал его шею и плечи. Шеррис отдернула ткань. Разрывной снаряд практически ничего не оставил от его головы.
Шеррис перевернула тело. Из широкой, величиной с кулак раны хлынула кровь. Шеррис вытащила труп из воды на песок и уложила на спину, рядом с покрасневшей от крови лужей.
Со стороны Дома донесся глухой взрыв. Она обернулась: бандамион неистово крутился и подскакивал, стараясь сбросить с себя горящее седло. Наконец ему это удалось, и седло полетело на камни. Бандамион повернул голову и принялся вылизывать обожженный круп.
Из Дома донесся еще один взрыв, за ним еще и еще. Вокруг башен с воем разлетелись осколки, и каменная громада задымилась сразу в нескольких местах.
Шеррис перевела взгляд на мертвое лицо Джейса.
Песок под ногами вздрогнул. Бандамион, только собравшийся снова присесть, вскочил и закрутил мордой, недоуменно озираясь.
Прикрыв глаза, Шеррис стала ждать прощального термоядерного салюта Ленивого Убийцы.
Послышался низкий, почти неслышный рокот, пронзивший все ее тело до последней косточки. И… ничего.
Она открыла глаза. Дом у Моря стоял по-прежнему. Из нескольких башен поднимались в небо столбы темного дыма. Из конюшни выплыла, колыхаясь на ветерке, большая бурая туча. Бандамион опять присел, не выказывая никакого желания вставать и бежать прочь от тучи. Затем зверь все же поднялся и потрусил по заросшему травой склону к высокой гранитной стене, недовольно фыркая и мотая головой.
Шеррис немного посидела рядом с безжизненным телом, дрожа от пронизывающего ветра и моросящего дождя. Потом медленно встала на ноги, держась за рану в боку, и огляделась.
Удаляющийся бандамион крошечным пятнышком темнел у противоположной стороны Дома. Башни продолжали слабо дымиться. Вдалеке появилась серая полоска — наступал очередной прилив.
Больше ничего не изменилось.
Шеррис нагнулась за лежащим у ног мечом. Она попыталась включить его, но лезвие оставалось тусклым. Шеррис уронила оружие на песок.
Подставив лицо дождю, она смотрела в пустое темнеющее небо, словно прислушиваясь.
Потом, понурив голову, постояла еще немного, бездумно разглядывая мокрый песок, каменистые отмели и заросли сорной травы, уходившие к далеким дюнам.