По ту сторону Венского леса
Шрифт:
Сюда после революционного переворота 23 августа была эвакуирована из Турды вся гражданская и военная авиация.
На аэродроме царил полнейший беспорядок. Без всякого присмотра здесь скопились румынские самолеты и немецкие с еще не стертой на бортах свастикой. Аэродром чем-то напоминал музей авиационной техники: сотни устаревших самолетов разных типов заняли несколько гектаров выгона.
Командир батареи Арсу приказал старшему сержанту Насте вместе с ефрейтором Тудором и орудийным расчетом доставить орудие на аэродром и как можно скорее его отремонтировать; батарея продолжала свой марш по долине Тырнавы, в направлении Четатя де Балтэ.
Разыскав начальника аэродрома, Наста доложил ему о прибытии орудия, и тот сразу же вызвал сварщика. Вместе с Настой сварщик направился к ангару. Тудор вместе с солдатами вталкивал орудие в ворота ангара. Вдруг он услышал чей-то очень знакомый голос:
— С той стороны, ребята, в другие ворота.
Тудор вздрогнул и обернулся. Рядом с Настой шел человек в фуражке, сдвинутой на затылок, в очках, с сигаретой во рту.
Тудор бросился ему навстречу:
— Отец!
— Тудор! Сын! Вот так встреча! Как мама?
— Здорова, скучает по тебе. А ты как?
Захлебываясь от радости, перескакивая с одной мысли на другую, Тудор стал рассказывать о Джулештях, о знакомстве с товарищем Георге, о бое в Бэнясе. Он хотел рассказать и об Иляне, но не решился.
Проверяя карбид и натягивая шланг, Марин слушал своего сына, и его охватывало чувство гордости. Да, он сумел вырастить его храбрым и честным! А как он боялся оставлять его одного! Но нет, он был не один, он жил среди солдат, он нашел товарища Георге, а через него — путь к правде…
— Кто тебя познакомил с Георге?
Тудор покраснел.
— Иляна.
— Вот как? Иляна чудесная девушка… Она уже окончила школу?
— Да. Я тоже окончу, отец. Как только разделаемся с фашистами, обещаю тебе. Но почему ты скрывал от меня, что ты коммунист? Конечно, я понимаю, ты боялся за маму. Она бы переживала за двоих…
Марин улыбнулся. Значит, Тудор знает о нем все. Старому мастеру стало легче на душе. Он боролся тайно, а сын его борется сейчас открыто против того же врага, рядом с теми же друзьями.
Марин включил аппарат. Сильная огненная струя вырвалась из шланга. Нагнувшись над орудием, как хирург над операционным столом, и надвинув на глаза темные очки, он сшивал трещину на шасси нитью из расплавленного металла. Через несколько минут на месте сварки осталась только красная полоска, как рубец после раны.
Не успела погаснуть последняя искра, как в воздухе послышалось продолжительное гудение.
— Воздух! В укрытие! — крикнул кто-то у ворот ангара. Все кинулись к убежищам.
Наста вышел из ангара. Со стороны Тырнавы, из-за холма, покрытого виноградником, появились три серых «мессера».
Они пролетели на большой скорости над Блажем, сделали круг над беззащитным городом и затем на бреющем полете стали поливать из пулеметов дома и улицы. Было обеденное время, и перепуганные жители, бросив начатый обед, бежали на окраину города, ища укрытия в садах и виноградниках. Женщины с криком бежали по улицам, таща за собой плачущих детей. Некоторых настигала пулеметная очередь, и они, взмахнув руками, падали в дорожную пыль.
Повернув на юг, фашистские самолеты обнаружили аэродром и, как голодные стервятники, обрушились на стоявшие там машины. Старые беспомощные самолеты были легкой добычей для «мессеров». Несколько самолетов загорелось. Крылья самолетов трещали, охваченные играющими языками пламени. Солдаты из пожарной команды тушили огонь, но «мессеры» вновь возвращались, и пламя охватывало все новые и новые самолеты.
Фашистские пираты совсем обнаглели, они перешли на бреющий полет и летали над самой землей, осыпая аэродром градом зажигательных пуль.
Вдруг Тудор вспомнил, что у них в грузовике есть ящик со снарядами; он подбежал к грузовику, снял ящик и поднес его к воротам ангара.
Наста моментально зарядил обойму. Тудор в это время вместе с солдатами осторожно вытащил орудие из ангара. Он глянул в прицел как раз в тот момент, когда головной самолет делал новый заход над аэродромом.
— Пусть долетит до ангара, — крикнул Наста. На лбу у него блестящими крупинками выступил пот. — Даю голову на отсечение, что мы общипаем хоть одного из них. Положись на меня. Следи за приборами!
— Господин старший сержант, первый самолет уже в прицеле…
— Держи его так! И когда скажу — бей прямо в клюв, слышишь? Ишь ты, как разошелся, сукин сын! Думает, здесь нет ни одной зенитки! Ну и повезло же нам, Тудор, что твое орудие стало на ремонт!
«Мессеры» снова открыли огонь и безнаказанно подожгли еще две или три машины. Головной самолет опустился так низко, что, казалось, в него можно было попасть камнем. Он летел на высоте 50… 40… 30 метров… Вот пепельно-серое брюхо попало в прицел.
— Бей его, Тудорикэ. Бей!
Наста впервые отдавал неуставную команду. Слыхали? Бей его, Тудорикэ!…
Первый снаряд прошел возле пропеллера, остальные прорешетили фюзеляж фашистского стервятника.
— Целься во второй самолет! — радостно закричал Наста.
Но второй самолет трусливо свернул с курса и повернул назад; за ним пошел и последний самолет звена.
Тем временем головная машина, завывая, как смертельно раненный зверь, падала. Охваченная пламенем, она врезалась в землю возле Сона.