По ту сторону зеркала
Шрифт:
Лера вздохнула и улыбнулась во сне. Она видела себя в огромной зале восточного дворца. Повсюду стояли низкие топчаны, застеленные мягкими одеялами, поверх которых, лежали расшитые узорами подушки. Позади каждого ложа, на возвышениях стояли мальчики с огромными опахалами и равномерно, словно в такт музыке, поднимали и опускали огромные веера над головами лежащих гостей. Шум от их голосов и смеха сливался в единый поток и наполнял зал ровным гулом, напоминающим пчелиный улей. Вокруг каждого ложа были расставлены низкие столики из черного камня с желтоватыми прожилками. Их гладкая, отполированная поверхность была уставлена восточными угощениями. Воздух, пропитанный ароматами пряностей и сладких духов, казался вязким, словно молодой мед.
Лера видела
К ней подошел слуга, одетый в белые шаровары и с чалмой на голове. Он поклонился и сказал, что сестра госпожи никак не может закончить туалет без её помощи и просит Её Высочество прийти. Лера поднялась и пошла вслед за слугой. Проходя по бесконечным коридорам, она вдруг заметила, что стены начали растягиваться и расплываться. Через мгновение Лера открыла глаза: «Что-то не так! – пронеслось в голове. – Сегодня я его не видела. Может оттого, что я все рассказала Машке? А может это потому, что она у меня осталась? А может так и лучше? Пусть бы сны закончились, и я, наконец, займусь реальностью».
Лера медленно поднялась с постели, накинула халатик и побрела на кухню. Маша сидела за столом, положив голову на скрещенные руки. Услышав шаги, она поднялась и сладко потянулась.
– Доброе утро засоня! Как же хорошо я выспалась! Может все дело в твоей кровати? Надо мне такую же купить. Где ты её брала? Ты что такая хмурая с утра? Что случилось?
Лера сделала протестующий жест рукой.
– Маша, прошу тебя, пока я не сделала глоток кофе, воздержись от бесконечных вопросов. От твоей скороговорки у меня голова кружится, – привычными движениями она положила несколько ложек молотого кофе в турку, добавила сахара и залила содержимое водой. Затем поставила на огонь. Маша неотрывно наблюдала за манипуляциями подруги, хотя мысли ее были заняты совсем другим. Её распирало любопытство: «Что же она видела такое, что проснулась в плохом настроении? А если она начнет кошмары видеть вместо красавцев… Сны ведь бывают вещие… И эта женщина магистр… О чем она говорила? Какое животное?». Ход ее мыслей прервал голос Леры: «Маш, очнись, пожалуйста, и присмотри за туркой. Я пошла в ванную», – Лера подхватила с сушилки полотенце и прошлепала босыми ногами в комнату.
К ее возвращению, горячий кофе уже был разлит и ароматный дымок поднимался над чашками. Маша сидела за столом, прикрыв рот рукой, словно опасаясь, что оттуда вылетит весь поток вопросов, роившихся в ее голове.
– Да знаю Маша. Все знаю. Бедняжка, как же тебя распирает любопытство. Сейчас выпью глоток и все расскажу в подробностях. Пошли на лоджию, я там все оборудовала для приятного времяпрепровождения, – Лера прищурилась и хитро улыбаясь, вышла из кухни.
– Ты бессердечная Лерка. Я битый час бродила по комнате, ждала, когда же «ваше высочество» выспится, а ведь мне даже поговорить было не с кем, – прокричала вслед подруге Маша и взяв чашку, последовала за ней. На лоджии стоял белый пластиковый столик и два кресла с подушками. Утреннее солнце пробивалось сквозь молодую листву березы и согревало мягким теплом. Девушки удобно расположились и с наслаждением отпивали ароматный напиток.
Лера повернулась к Маше и вопросительно приподняла брови:
– Как ты меня сейчас назвала, «ваше высочество»? Почему? С чего ты взяла? – вопросы стремительно слетели с ее губ, а мысли перенеслись в далекий восточный дворец.
– Ага! Так значит, не у меня одной вопросы есть. Лерочка, ну не томи, расскажи, что ты видела? – Маша умоляюще смотрела на подругу. Лера не стала больше мучить подругу ожиданиями, и рассказала все, что видела во сне, не упустив ни одной детали.
– Лерка, я даже немного завидую тебе. Твои сны, как кино, где ты в главной роли. Может тебе стоит начать сценарии писать? – произнесла Маша после короткой паузы. – А что это за младшая сестра, как думаешь? Слушай, а вдруг это твоя двоюродная, ну эта Эллочка-людоедочка. Она такая противная. Никогда со мной не здоровается, делает вид, что не замечает, словно я пустое место, – Маша обиженно надула губки.
– Машка, ты снова как ребенок. Не замечает! Неужели тебе не хватает всеобщего восхищения и так важно мнение Элки? Кстати, она ведь приходила ко мне недели две назад. Представляешь? Требовала часть наследства. Говорила что, мол, бабуля поступила несправедливо, что уже не в своем уме была старушка, и что я теперь обязана все сделать по совести и поделиться с ней. То есть продать квартиру или выплатить ей компенсацию. Что, мол, она замуж не может выйти, потому что с мамой живет. Вот потеха! Воистину наглость человеческая не знает границ. Да бог с ней! Чем займемся? Впереди выходные и надо провести время с пользой. Что скажешь? – Лера повернулась к подруге и лукаво подмигнула, – поехали на дачу к тебе, или моим. А?
– По-твоему это с пользой проведенное время? Я только вчера дорогущий маникюр сделала, а моя мамуля собрала всю рассаду с окон и отвезла ее на дачу. Теперь понимаешь? Хотя, тебе не мешало бы загореть. Ты меня извини, но ты похожа на поганку, вылезшую из под пня, – Маша захихикала и прикрыла голову журналом, обороняясь от шлепка.
– Последнее замечание лишает тебя права претендовать на настоящий шотландский завтрак, маленькая язва, – только и сказала Лера. Она вдруг подумала о том, что действительно отдалилась от реальной жизни, поглощенная чувствами и переживаниями навеянными Морфеем. Совсем забросила бассейн, у косметолога была полгода назад, а про солярий вообще забыла. Лера посмотрела на свои пальцы без следа маникюра.
– Ладно, поехали на дачу. Помогу твоей маме с посадками, но ты отвечаешь за обед, – она поднялась и ушла готовить завтрак.
Глава 3
В углу старого кафе за маленьким круглым столиком сидел одинокий старик. На вид ему можно было дать лет восемьдесят. Длинные узловатые пальцы сжимали, стоявшую на грязной скатерти, пиалу с горячим бульоном. Желтоватая кожа заядлого курильщика была изборождена глубокими морщинами, а из полу-лысого черепа торчали клочки вьющихся седых волос. С первого взгляда его можно было принять за бездомного бродягу, но для человека наблюдательного стали бы заметны интересные детали. В первую очередь, проницательный взгляд живых и умных глаз над свисающими на крючковатом носу очками в тонкой золотой оправе, выдавал в нем человека деятельного и энергичного. Одежда старика, хоть и поношенная была чисто выстирана и выглажена, а в пепельнице лежала дорогая трубка. Время от времени старик брал ее узловатыми, костлявыми пальцами, затягивался и, прикрывая глаза, выпускал в воздух облако ароматного дыма.
Брякнул дверной колокольчик, и в помещение вошла молодая женщина. Она быстро огляделась и остановила взгляд на старике. «Надо же! Такая красивая головка и такой злой взгляд!» – пронеслось у него в голове. Женщина направилась прямо к его столику.
– Это вы Семен Маркович? – спросила она, слегка наклонившись, словно ожидая, что старик может быть глуховат.
– А вы должно быть Эллочка, – говоря это, он приподнялся и тут же плюхнулся обратно на стул. – Присаживайтесь дорогая. Желаете чего-нибудь отведать. Здесь божественно варят куриный суп. Что еще нужно старику?
Элла посмотрела на обивку стула, покрытую пятнами от пролитых напитков.
– Обязательно было встречаться на помойке? – прошипела она, глядя на грязную скатерть, и осторожно опустилась на стул.
– Милая девушка, поверьте старому больному еврею, который много видел в жизни. Вы не знаете что такое «помойка», – сказав это, Семен Маркович сощурил глаза и отхлебнул из пиалы.
– Вот только не надо баек про старых и бедных. Я сюда не за этим пришла. Вы узнали что-нибудь об интересующих нас предметах? – последние слова Эллочка почти прошептала.