По Южной Индии
Шрифт:
Локетт находилась в Индии около двенадцати лет. Приехала она сюда вскоре после войны. Сначала жила в нескольких деревнях Соединенных провинций, а с 1955 года — в Хайдарабаде.
— Скажите, госпожа Локетт, — спросила я, — что вы делали у себя на родине до поездки в Индию?
— Во время войны я служила в военно-воздушных силах союзников.
— Вы имели офицерский чин?
– Да.
— А что же вас заставило теперь заняться таким сугубо мирным делом?
Оценивающий и настороженный взгляд на какое-то мгновение блеснул из-под полуопущенных век бывшего офицера союзнической армии. Я вспомнила,
— Этого потребовал от меня мой бог.
Я поняла, что большего узнать мне не удастся.
— Вы хорошо знаете индийские языки? — продолжала я.
— Да, вполне прилично. Я знаю урду, хинди, телугу. Уолгрэн, стараясь увести разговор в более безопасное русло, рассказала мне запутанную и малоправдоподобную историю своего вступления на «путь божий». Но, кажется, я слушала ее невнимательно.
— Нам много приходится работать, — вступила вновь в разговор Локетт.
— У вас, я знаю, много прихожан. Вам, очевидно, приходится и посещать их?
— Да, конечно. Мы ходим к ним домой, беседуем с ними, читаем им библию, объясняем непонятные места. У каждой из нас есть определенный круг индийских семейств. Мы обязаны бывать у них по крайней мере раз в неделю.
— Очень много работы, — подхватила Уолгрэн. — Но нас поддерживает мысль, что все это не зря. Мы готовы служить богу до последнего дыхания.
Я покинула «божьих служительниц» и у ворот «Элима» встретила группу женщин-телугу. Они направлялись в молитвенный дом.
— Госпожа Локетт и Уолгрэн? О, это очень хорошие леди. Они часто бывают и у нас дома. О чем говорим? О, их интересует все. И как мы живем, и что делаем на работе, и кто наши знакомые, и какое у нас настроение, и в чем мы нуждаемся. Они все время о нас заботятся. Эти сестры очень, добры к нам. Мы им многим обязаны.
Мне стало ясно, что проповедники американской баптистской миссии пользуются значительным влиянием среди христиан-телугу. А неустанное «служение богу» американских баптистов удачно маскирует еще более деятельную службу осведомителей.
Баптистские миссии стараются раскинуть свои щупальца по всему городу. Нередко на улицах можно встретить юношей и подростков, которые суют вам в руки бесплатные брошюры и листовки. Это миссионерские издания. Они написаны в увлекательной форме, и на первый взгляд не имеют никакого отношения к богу. Вам вручают тонкую брошюру. На обложке изображен человек в кислородной маске, стоящий на вершине Джомолунгмы (Эвереста). Под ним надпись: «Завоевание». И действительно, брошюра начинается с описания подвига легендарного альпиниста Тенцинга, «Тигра снегов». Это интересно, индийцы хорошо знают и чтут Тенцинга. А через несколько абзацев начинается обычная проповедь, где злосчастная Джомолунгма фигурирует в качестве горы «человеческих грехов», а люди, преодолевшие эту гору, называются «спасшимися» и «очистившимися». Те, кто заинтересовался подвигом Тенцинга, прочтут и остальное. Прочтут и задумаются. А Тенцинг даже не подозревает, что его удивительное мужество и упорство теперь служат обычной приманкой, рекламой для американских баптистских миссий. Такие миссии я встречала
В глубине Телинганы, в дистрикте Махбубнагар расположен небольшой коллекторский центр Нагаркарнуль. Поселок вытянулся вдоль мощенной камнем проезжей дороги. Сразу за домами начинаются рисовые поля. Между полями и зарослями веерообразных пальм разбросаны островки деревень. Поселок и деревни лежат в стороне от железной дороги. Я добралась до Нагаркарнуля к вечеру на джипе местного коллектора. Солнце село, но было еще не поздно.
— Достопримечательностей в нашем поселке нет, — сказал коллектор. — Все, что есть, здесь перед нами, как на ладони. Впрочем, неподалеку отсюда есть американская баптистская миссия.
— В таком месте?
— Представьте себе. В Телингане не одна такая миссия. Они действуют в самых отдаленных местах штата. Даже англичане сюда не добирались, а американцы — те попредприимчивей. Мы можем съездить к миссионерам в гости.
— Ну что же, давайте поедем.
Шофер включил фары, и коллекторский джип, ныряя в ухабы, понесся в сторону от поселка. Минут через пятнадцать свет автомобильных фар вырвал из кромешной тьмы кусок ограды густого сада и заплясал на белых стенах двухэтажного особняка. За оградой залаяли собаки, и навстречу нам вышел седой сгорбленный человек, завернутый в кусок ткани. В руках он держал керосиновый фонарь и прикрывал ладонью глаза от яркого света фар.
— Эй, сторож, — крикнул коллектор, — хозяева дома?
— Дома, дома, — прошамкал человек. — Входите, я придержу собак.
Через несколько минут мы сидели в ярко освещенной гостиной миссионерского дома. Под потолком мерно жужжал фен. Всеми делами в миссии ведали две американки, одетые в сари.
Одна из них привлекла мое внимание широким крестьянским лицом славянского типа. В ее английской речи слышался какой-то акцент.
— Откуда вы? — спросила я ее. — Из Америки, конечно.
— Вы и родились в Америке?
— Нет. Я родилась в России, на Украине.
— А как вы попали в Америку?
— Очень просто. Мой отец уехал из России в 1930 году и поселился сначала в Канаде.
— В 1930 году? Во время коллективизации?
— Да, во время коллективизации. — В глазах женщины блеснул злобный огонек. — С тех пор я считаю делом своей жизни проповедь идеалов страны, где собственность является священной.
— Но вы, кажется, проповедница «божьих идеалов»?
— Да, но одно другому не мешает. Америка живет по божьим законам. Это ваша страна погрязла в безбожии.
— Ваш отец имел какую-нибудь собственность?
— У нас была земля, лошади и мельница. А потом ничего не стало.
— Вы помните ваш родной язык?
— Нет. Не считаю нужным.
Передо мной сидела грубо скроенная типичная украинская кулачка. Человек, проклявший и забывший родину во имя собственных лошадей и собственной мельницы. Все остальное ее не трогало. Слово «мое» было ее богом. И не зря, очевидно, именно такая, как она, нашла свое призвание на поприще американской баптистской миссии в далекой и чуждой ей стране. Такие, защищая «идеалы» своих хозяев, не останавливаются ни перед чем. «Служение богу» является лишь эффективным средством в их руках.