По законам Преисподней
Шрифт:
– Прошу, – он взмахнул рукой, приглашая следовать за ним.
Онуфрий быстро побежал за жрецом, но вдруг сообразил, что хвастаться ему нечем, и спрятался за нашими спинами.
Поднявшись по мраморной лестнице, мы вошли в храм. Мастер Браттак перекрестился на образа, и с почтением преклонил колени у алтаря, шепча короткую мантру. Затем поднялся, и пригласил нас в боковой коридор, с узкими шестиугольными окнами.
Мы прошли мимо молящихся статуй, скорбно взирающих на нас из каменных ниш, и оказались в покоях мастера Браттака. Здесь было собрано много ценных картин, –
– Моя семья собирала эту коллекцию многие века, – сказал мастер Браттак, и в голосе его послышался легкий упрек. – Не думайте, что я обираю паству.
Священник предложил нам мягкие кресла, и собирался позвонить в колокольчик, чтобы служка принес вина, – но мы отказались. В кратких словах, я передал ему, что произошло в слободе. Браттак помолчал несколько минут, раздувая жабры, затем обратился к старосте.
– Ну что ты теперь скажешь, негодный ворм? Дерзкий строптивец и зеленожелтый сопливец?
Онуфрий заерзал, перебирая всеми шестью руками.
– Я сделал это, – с трудом выдавил он из себя, став похож на тюбик из-под зубной пасты, – только из доброты душевной.
– Молчать! – грозно прогремел Браттак, и забыв о червианском смирении, замахнулся резным подсвечником. – Как смеешь ты говорить о доброте в доме Господа, соплезвон?
Староста испуганно съежился, и закрыл глаза.
– Кем были эти вормы, и почему они пришли в лощину? – спросил я.
– Не знаю, – нахмурился мастер Браттак. – Эта слобода нам как бельмо на глазу. И для нас, честных вормов, живущих в городе Преисподней, что для магистратора. Никогда не знаешь, что еще учудят деревенские.
– Зачем колдунам подземные? – вступила в разговор демонесса.
– Это особый разговор, юная леди. Я ведь говорил вам уже про зашитые глаза. Да только не все сказал, – понадеялся, что вы с этим не столкнетесь. Ворм, становясь подземным, перерождается, – нрав обретает злобный, обо всех, кого он любил при жизни, мертвец забывает, а глаза его превращаются в изумруды.
– Волшебные?
– Не совсем… Если собрать много таких камней, – подземные будут вам подчиняться. Видно, именно этого хотят те два чародея. Думаю, ченселлор, вы не откажетесь помочь нам, да и вы, Френни. Вы у нас такая бузотерка!
Он хихикнул и махнул правой второй рукой.
– А ты, неумытый сопливец, – грозой обернулся мастер Браттак к Онуфрию. – Что, пришел в храм грехи замаливать? Посажу я тебя, наверное, в каземат, на хлеб и воду.
Староста испугался, и принялся объяснять, что на воде сидеть не умеет, и наверняка в ней утопнет.
Мастер Браттак позвонил в колокольчик, и вбежал служка.
– Отведи нашего гостя в синюю спальню, накорми хорошенько, да еще дай какие-нибудь умные книги почитать.
Затем наклонился, и приложил ладонь к уху вормовенка.
– У двери же поставь охрану, и замок хорошо заприте. В синих покоях, сам знаешь, решетки на окнах, – пусть посидит пока; Онуфрий не пленник, но очень уж гость почетный, – пусть пока в почести покукует.
Глава 5. Бастион Печали
Баронесса стояла у окна, с задумчивым видом.
На улице начали зажигать фонари; маленький сниффлинг, в старом потрепанном цилиндре, ехал на верховой змее, держа в руках пылающую ветвь олеандра. Приблизившись к очередному светильнику, кобра медленно вставала на хвост, высоко поднимая всадника, и новая звезда загоралась в черноте ночи.
– Оскар сказал, вы хотели меня видеть? – спросил я.
Судя по всему, случилось что-то серьезное. Неужели служанка нашла в моем саквояже серебряные вилки, которые я стащил за обедом?
– На душе у меня тревожно, – сказала леди Артанис. – Когда я устраивала эти смотрины, я не очень-то рассчитывала, что Френки выберет себе мужа из города Преисподней.
Она опустилась в кресло.
В комнате вязко сгущалась семейная атмосфера.
Я неохотно сел, – опасаясь, не собирается ли баронесса усыновить меня.
– Просто я не хотела, чтобы ее объявили старой девой, – пояснила леди Артанис. – Традиции у нас строгие. Но теперь я чувствую себя виноватой.
Баронесса взяла со столика недопитую чашку кофе, сделала несколько глотков и продолжила:
– Майкл, я понимаю, что это бестактно, но я должна знать, сумеете ли вы защитить мою девочку, если что-нибудь случится.
– Эльфы никого не защищают, – ответил я. – Тот, кто нуждается в защите, ее не заслуживает.
Лицо баронессы посуровело, взгляд стал холодным и отстраненным.
Она явно обозлилась, – ведь я не захотел играть романтического героя, перебросить Френки через седло и упрыгать в закат.
Но тролль его знает, что там, в этом закате, – насколько я знаю, никто еще оттуда не возвращался, – и я решил поглубже пустить корни в удобном кресле.
– Однако, – сказала леди Артанис. – Как эльфийский ченселлор, вы можете стать моим кондотьером.
Она сделала паузу, давая мне время возразить, и продолжила.
– Я хочу, чтобы вы, в случае непредвиденных обстоятельств, вывезли Френки из города Преисподней, даже против ее воли, – ибо, если падет дом Дюпонов, а все идет к тому, моя племянница может оказаться в столь сложном положении, о котором она даже не подозревает. Давайте прямо сейчас оговорим материальную сторону вопроса.
Баронесса нахмурилась.
– И, конечно, вы должны сохранить конфиденциальность нашей беседы.
– Падет дом Дюпонов, вы говорите? – я откинулся на спинку кресла, и закинул ногу за ногу. – Тогда мне нужна оплата вперед.
– Именно поэтому я позвала вас сейчас. Назовите сумму, и вы ее тотчас получите.
– Я предпочту эльфийские золотые, наличными, если вы не возражаете, – я отщипнул пару виноградин. – Но вы сказали только про Френки. Что Джоуи? Правильно ли я понял, что вам на него плевать? И когда нас с вашей племянницей станут нагонять волки, я смогу резать его на куски и бросать им, чтобы отвлечь?