По законам судьбы. Николь
Шрифт:
– Что получай? – не поняла Николь.
– Что, что. Меня получай.
– А-а-а-а-а! Типа на сдачу, что ли?
Анвар ещё крепче прижал её к себе, так что девушка недовольно пискнула, а он прорычал ей в самое ухо:
– На сдачу принцев, ой, прости, шейхов, не дают.
Подхватил на руки и понёс в спальню. Анвар прекрасно понимал, что Николь нужен отдых. Положил девушку на постель и начал медленно раздевать.
– Ты что творишь? – возмутилась Николь, вцепившись в пояс домашних штанов.
– Раздеваю тебя, что не понятного? Голенькой нужно спать, чтобы тело дышало.
Погасив сопротивление и стянув с неё штаны, Анвар обнял, чтобы не видеть её в одних трусиках, потому
– Не тронь меня, - Николь попыталась оттолкнуть араба и вырваться из объятий.
– Почему? – тот искренне удивился в ответ.
– Я ядовитая.
– Умнее ничего не придумала?
– Нет. Учти, от моего яда противоядия нет. Предупреждаю, чтоб потом не ныл.
– И какие же симптомы? В чём проявляется отравление?
Николь, внимательно посмотрела арабу в лицо, покрытое щетиной, и неожиданно ласково погладила.
– Руки не сможешь от меня оторвать.
– Ах, вот как, - облегчённо выдохнул Анвар, - меня это вполне устраивает. Мои руки и так сами тянуться к тебе, ничего поделать не могу. И, знаешь, по секрету, не только руки.
Араб, не давая ей отстраниться, наклонился к самым губам и прошептал:
– Я вообще не выпущу тебя из рук. Теперь у меня есть оправдание. Ты сама виновата, что буду трогать, гладить тебя везде-везде. Я же невменяемый рядом с тобой, так на меня действует твоя отрава.
Он долго целовал Николь, пока она на самом деле не начала пищать в его объятьях.
– Ты мой сладкий яд, так и знай. Знаешь, что я понял?
Николь молча, глядя в глаза Анвара, вопросительно махнула головой.
– Этот яд как-то по-особенному действует на мой организм. Совсем перестаёт меня слушаться самая чувствительная и сама подвижная часть моего тела так и тянется к тебе.
– Отстань, Анвар, со своими пошлыми намёками, - устало отмахнулась Николь, понимая, что араб сейчас не уйдёт. – Дай, я немного полежу, а ты мне что-нибудь расскажи. И перестань меня тискать.
Мужчина привстал, вытащил из-под Николь одеяло и заботливо укрыл. Начал рассказывать про корпорацию, про Акима и их дружбу. Николь хватило ненадолго. Наплакавшаяся и эмоционально вымотанная, она расслабилась за всей этой словесной игрой, а потом убаюканная монотонным голосом рассказчика, сама не заметила, как уснула в его объятьях.
Проснувшись уже утром, Николь нашла на столе записку:
«Не стал тебя будить, тебе нужно хорошо выспаться. Не грызи себя больше, принцесса. Ты, как была ею, поверь мне, так и останешься. Теперь ты моя принцесса. Знаешь, не могу выбрать, поставить тире или запятую. Мне нравится русский язык, он такой гибкий, яркий. Но, как я понимаю, для начала придётся остановиться на первом варианте: Теперь ты – моя принцесса. Чуть попозже мы перейдём ко второму варианту: Теперь ты моя, принцесса.
Мне нужно срочно улететь в Эмираты. В России за это время много чего произошло. Отец требует отчёта. Как улажу всё с ним, так сразу вернусь. Не скучай без меня».
Николь была очень рада, что Анвар уехал ещё до того, как она проснулась и не додумался разбудить её. Когда она глянула на себя в зеркало, открыв воду в ванной, то просто зависла, от того, что увидела. Ей бы совсем не хотелось, чтобы в таком виде её вообще увидел кто-нибудь из людей. После вчерашней истерики и диких рыданий, из зеркала на Николь смотрело нечто опухшее, красное, с узенькими глазками, с нависающими на них веками, ярко красными исцелованными губами и тоже опухшими.
– Красотка. Да, Анвар, поторопился ты свинтить, самое интересное пропустил. Может быть попроситься на главную роль в фильме про Шрека? Вечером принцесса, а утром … тоже принцесса? Посмотрел бы какие принцессы
Вздохнув, Николь оттянула пальчиками нижние веки на глазах и высунула язык. Посмотрела на себя ещё раз и выдохнула:
– Всё равно принцесса.
Она поднесла ладони с водой к лицу, но не умылась, вскинув голову, снова удивлённо посмотрела на себя в зеркало, только сейчас осознав, что сама несколько раз спокойно повторила слово, которое забыла несколько месяцев назад. «Он исцелил меня. Пусть совсем немножко». Умывшись, Николь пришла на кухню и попыталась снова не разреветься. На подоконнике стояло пластиковое ведёрко, наполненное разноцветными тюльпанами.
– Всё продумал, хитрюга. Не стал повторяться с цветом, чтобы не напоминать о вчерашнем.
Даже дизайнер в душе Николь был доволен. Цветы, несущие в себе ощущение весны, пробуждения и чего-то нового, на фоне укрытых снегом деревьев, заставляли поверить, что для чуда совершенно неважно тепло или холодно, темно или светло, потому что – это чудо. В холодильнике стояли контейнеры с наклейками из грузинского ресторана. Николь разогрела мясо с травами и овощами. Когда сидела и наслаждалась вкусом, пробуя мясо в сочетании с разными соусами, то вдруг вспомнила, что когда-то совсем другой араб, так же приносил ей мясо с овощами, а потом жарко любил её. Как же Николь хотелось вернуться в те ночи, в те сильные объятья, снова почувствовать страсть и окунуться в ту нежность. Вздохнув, уткнулась взглядом в цветы, немного переждав, когда откатится волна воспоминаний, снова вернулась к своему обеду. Она сознательно разделяла того араба и Анвара, потому что они были из разных миров, и Николь сильно боялась обмануться. Её сердце помимо воли и разума тянулось к Анвару, понимая, что это уже другая история, нежели чем та, что укрытая теплом воспоминаний хранилась в её сердце.
Глава 24
Почти три недели Анвар провёл на родине. Отец хоть и строжился всё же остался очень доволен тем, как разрешилась ситуация. Он всячески старался задержать сына дома, и Анвару приходилось несколько раз откладывать свой отъезд. Каждый день, когда Анвар оказывался в своей комнате, он набирал Николь и они рассказывали друг другу, что произошло за день. Болтали, как обычные друзья. Анвар, понимая, что девушка от него далеко не решался на какие-то откровенные требования, хотя сам каждый раз сходил с ума от желания, вспоминая, как в последний вечер перед отъездом держал её в своих объятьях. Понимал, что с ней нужно всё делать спокойно и не торопясь. Достаточно раз напугать и всё пойдёт насмарку, хотя его характер требовал другого подхода. Отец пробовал разговорить Анвара сам, видя, как тот старается уединиться, несколько раз подсылал к нему мать, но так ничего и не выведал. Дед Осман, который приехал к ним только ради любимого внука долго задумчиво следил за каждым шагом Анвара, а потом усмехался в бороду, но молчал, за что ловил на себе недовольные взгляды сына. Все, кроме пожалуй деда, удивились, когда увидели с какой радостью Анвар засобирался обратно в Россию.
– Мне кажется, что наш сын встретил свою любовь, - улыбаясь, сделала заключение мать. – Впервые вижу, чтобы он был таким довольным.
Осман пожал плечами, но через некоторое время всё же согласно кивнул. Его хмурый сын недовольно махнул рукой. Он очень не любил, когда не был в курсе того, что происходит в его семье. Прощался с Анваром, пробурчал недовольно:
– Ты смотри, не женись там, а то повиснет на тебе какая-нибудь.
– Да на нём повиснешь, как же Ты сам не смог на него никого повесить, ни кто, видите ли, ему не нравится, - дед крепко обнял внука на прощанье. – Если что, привози. Пусть и чужую, воспитаем, как свою.