По законам судьбы. Николь
Шрифт:
– Дочка, прости меня. Хоть ты и отказалась от меня, но я никогда не отпускал тебя из своего сердца.
– Я уже не та чистенькая и правильная Николь, которую ты звал принцессой. Как видишь я не она. Ты все дни был в ресторане и всё видел. Неужели ты, не смотря на устои и мораль своего общества, примешь меня обратно в семью такую вот, как сейчас. Оглянись вокруг, они все считают меня шлюхой, каждый второй осуждает меня.
– Я отказался от званий и должности в министерстве, я от всего отказался, каждый день молясь за тебя. Потеряв тебя и зная через что тебе пришлось пройти по моей вине, я узнал, что такое
Немного посидев, Николь всё же подняла голову и открыто посмотрела в глаза Фаттаха. Теперь они разговаривали без слов. Мужчина выпил чай и попросил:
– Приезжай домой, мы с мамой будем ждать тебя, как и ждали всё это время. Усман прилетел на каникулы из университета, если вернёшься и ты, то в наш дом снова вернётся солнце, в нём снова станет светло.
Мужчина не сводил глаз с девушки, а она смотрела на него настороженно и молчала. Вздохнув, гость поднялся, ещё раз покачав головой, повторил:
– Я виноват и мою вину не смыть, но у русских есть такое понятие, как милосердие. Я прошу тебя о нём, дочка.
Не дождавшись ответа, Фаттах попрощался и медленно пошёл по проходу.
– Господин Фаттах, она принимает ваше предложение и приедет в ближайшее время.
Мужчина обернулся, посмотрел на любовника дочери и согласно кивнул. Николь, не веря в услышанное, уставилась на араба, а тот только уже твёрже, глядя ей в глаза, повторил, выговаривая каждое слово:
– Приедет.
Мужчина непонимающе смотрел на того, которого каждый вечер в этом ресторане, готов был убить за то, что так обращается с его Николь, и не мог заставить себя сдвинуться с места. Понимая, что Фаттах растерян, молодой араб, кинув на Николь строгий взгляд, встал и почти вплотную подошёл к её отчиму. Склонившись к мужчине, он тихо что-то прошептал. От услышанного Фаттах замер, его тревожный взгляд метался от дочери к стоящему рядом молодому мужчине и обратно, словно в поиске подтверждения чего-то невероятного.
– Прошу прощения, господин Фаттах, у нас с Николь ещё есть дела, - отвернувшись, араб вернулся за свой стол.
Уткнувшись в тарелку, Николь подпёрла щёку кулаком и начала размазывать соус по её краям, всем своим видом демонстрируя, что она обижена.
Но Николь хватило ненадолго. Недовольство мигом растворилось, как только она услышала, что творилось за соседним столом. А за ним уже разгорался очередной громкий скандал. Когда аль Забир попытался урезонить и пристыдить Зишана, тот словно найдя на ком выместить свою злость, толкнул аль Забира с такой силой, что тот вывалился в проход вместе со стулом. Шейх готов был взвыть, понимая, что вокруг сотни глаз и чуть ли не у каждого телефон с камерой. Шейх не успел схватить сына, чтобы заставить сесть, как тот, глянув на улыбающуюся Николь, словно таран, оттолкнув отца в сторону, направился к ней.
– Ну всё тебе конец, маленькая тварь, - заорал Зишан, окончательно теряя человеческое лицо.
– Анвар, прошу тебя, останови его. Хватит уже позора. Только ты сможешь сейчас с ним справиться, - взмолился шейх. –
Понимая, что всё зашло уже слишком далеко, Анвар без раздумий, уворачиваясь от кулаков Зишана, схватил его, заламывая руку за спину, заставляя согнуться от боли и придавил грудью к столу. К нему тут же подбежал Илар и Анвар передал охраннику рычащего мужика. Пока мужчины решали, как успокоить Зишана, за их спинами нарисовала радостная Николь и милым голоском спросила:
– Можно я его пну? Вы его так удачно нагнули. Подержите покрепче.
Анвар, в одно мгновение, бросив Зишана на Илара, подлетел к Николь. Не прошло и нескольких секунд, как араб потащил упирающуюся девчонку из ресторана.
– Ну нет, так нет. Анвар, не злись, - закричала Николь. – Я не буду больше к нему приставать. Давай останемся. Хочу наконец-то насладиться отдыхом и своей победой, пойдём к девчонкам. Ан-ва-а-а-а-а-р! От-пу-у-у-у-у-с-ти-и-и!
Зишан матерился на весь ресторан, пытаясь вырваться, теперь прилюдно теряя человеческий облик и уважение людей. Николь могла только догадываться какими зверскими взглядами их парочку провожала чуть ли не дюжина жгучих мужиков, чья кровь сейчас бурлила похлеще, чем у их же знаменитых на весь мир арабских скакунов. Вот только до дверей им так и не удалось добраться, когда прямо перед Анваром встали два исполина, очень похожих, что внешностью, что комплекцией на него самого.
– А ты не скучаешь, как я погляжу, - строго сказал старший из них, сам при этом пристально разглядывая Николь.
– Дед? Отец?
– только и смог выдавить из себя Анвар, так же покосившись на Николь. – Вы откуда здесь?
– Нас пригласили посмотреть, как ты развлекаешься с проституткой и как спускаешь на неё своё состояние, одевая в золото и брильянты.
– Дед!
– Осман, - строго поправил внука старик. – Что ты можешь сказать в своё оправдание? Отпусти девчонку. Думаю, она не убежит.
– Нет, не отпущу. И оправдываться я не собираюсь.
– Что ты вцепился в эту проститутку? – подал голос отец.
– Кодим, подожди, не мешай, - тут же остановил его Осман.
– Она не проститутка, - медленно и очень отчётливо заявил Анвар, от чего брови мужчин удивлённо поползли вверх. – Она моя жена.
– Чт-о-о-о-о? – выдохнули разом и отец, и дед Анвара.
– Ещё раз повторяю: Николь МОЯ жена.
– Вот это расклад, - хмыкнул Осман, потирая бороду. – Я предполагал, что здесь что-то не так. Но, чтобы всё было так серьёзно и эта красавица была твоей женой? Удивил, внук, удивил. Тогда позволь поинтересоваться, что здесь творилось все эти дни? Вы разыграли настоящий спектакль.
Анвар покосился на притихшую Николь. Заметив в её глазах тревогу, игриво подмигнул.
– Не раскисай, Николь. Мне кажется, ты должна быть довольна, пришло время открыть карты.
– А можно без меня? Вы так по-родственному всё обговорите, - девушка просяще посмотрела на мужа, а тот согласно кивнул.
Уже обращаясь к своим родственникам, предложил:
– Давайте сядем за стол, и я вам всё расскажу.
– Тогда мы с девчонками пока повеселимся, уходить ещё совсем рано, - напомнила о себе Николь, мельком поглядывая на мужчину, при этом каждый раз демонстративно опуская взгляд в пол.