По закону перелетных птиц
Шрифт:
– Брось! – фыркнула Ристания. – Напряжем Леагра.
– Тогда в чем дело? – непонимающе уставилась на нее девушка.
Ристания захлопнула книгу и устремила в пространство устало-тоскливый взгляд.
– Нам нужно перо алконоста.
Ветер угрюмо трепал полы замшевого плаща. Вообще-то легкого, но сейчас ей бы и шелк казался невыносимым грузом, давящим на плечи. Спать… Единственное желание. Ослепительно бездарное и даже детское. Но, черт возьми, до чего же сильное!
Лерга безучастно брела по покрытым холодным мраком садовым дорожкам. Глухо шелестели кроны деревьев, тихонько стонала под каблуками засыхающая трава. Эх, легко это было! Взять да и вызваться
Алконост. Соответственно апокрифическим мифам и преданиям – морская птица с человеческой головой и руками, символ божественного промысла и милосердия, в руках держащая свиток с предсказаниями судьбы либо цветущую ветвь.
Представить себе это чудо (не сказать бы чудовище!) Лерга ну никак не могла. Да и те маги, что имели дело с алконостами и писали о них в книгах, утверждали, что это крупные бело-серебристые птицы с огромными крыльями, острым клювом и поразительно мудрыми, всезнающими глазами, довольно легко идущие на контакт, хотя и не всякому дано погладить ладонью серебряные перья. Алконост – птица вольная и гордая, в руки дается исключительно по собственному желанию.
Ага, вот и она!
Сначала Лерга заметила тускло поблескивающие в лунном свете шлемы двух бдительно дремлющих на посту стражников, а уж потом различила белый мрамор витиевато уходящих вниз ступеней. Так. Они, конечно, спят, но рисковать все же не стоит. Лерга автоматическим щелчком пальцев набросила на себя купол невидимости, чтобы и без того едва приметная во мраке черная тень окончательно растворилась в ночи, и стелющимся беззвучным шагом проскользнула мимо поста.
А вот теперь купол лучше скинуть. Да и все колечки, медальоны, цепочки и талисманы, артефакты-энергонакопители и прочие наговорные вещицы снять и оставить прямо здесь, на площадке. Ибо лестница – мощнейшее средоточие чистой магии. И не стоит раздражать ее лишними отпечатками чужой волшбы.
Лерга зябко поежилась, с сожалением оглянулась назад и быстро, словно боясь передумать, шагнула на первую ступень.
Одно дело – быть тут днем вместе с тремя вертлявыми хохотушками, имеющими не большее представление о магии вообще и об этой лестнице в частности, чем летучая мышь о теории вечной энергетики солнца, и совсем другое – ночью в одиночестве. Когда сущность твоя раскрыта нараспашку, и древняя музыка стихий на грани боли ласкает обнаженную душу.
…Мимо в невероятном, сказочном водовороте проносились века и тысячелетия. Полупрозрачные тени некогда всевластных владык угрюмо бродили по вечному безмолвию, храня в глазах лишь одно знание – тщеты человеческих наслаждений. Порхали неясные призраки отживших свое богов. Смеялись дриады, кружа ошарашенную Лергу в бесконечном бессмысленном хороводе.
– Кто вы?
– Мы?! Мы такие же, как и ты! – Блеск смеющихся глаз, крылатые переплетения взвившихся в танце рук.
– А кто я? – Сумбур в голове, обрывки неспетых песен и несказанных фраз. Невероятное исступление, которому не дано разрядиться ничем, кроме бешеного боя, чтобы лязг оружия и высверки яростных искр заглушили волчицу, воющую в груди. Говорят, еще помогают слезы. Но она здесь не судья: уже десять лет ее глаза не знают
– Ты – одна из нас. – Нежный шепот, баюкающий уставшую в бессменных боях с самой собой душу. – Ступи в круг – и ты станешь нашей сестрой!
«Ступить в круг? Обрести двенадцать сестер, чтобы кружиться с ними в хороводе отныне и навеки?»
– Ты хочешь? – Вкрадчивый шепот змия-искусителя.
«Да, хочу… Хочу стать хоть кому-то кем-то. Потому что безумно устала от тоски и одиночества, не дающих спать по ночам!»
– Так иди же к нам! «К вам. Да, да, иду…»
«Лерга», – вдруг само собой прозвучало в голове. Спокойно и уверенно. Не очаровывая, а просто окликая. Знакомый тяжелый и глубокий взгляд, пряди длинных волос, чуть скептический наклон головы… Ристания.
«О боги, что же я делаю?!»
– Я – Лерга Орантская, дисцития Обители Трех Единств на пути Танцующих с Клинком, – неожиданно сильно и уверенно разносится ее голос над этим мельтешением звуков и призраков. – Я пришла сюда за помощью и призываю алконоста!
Белая тень, мелькнув в вышине, упала к ней. Темные умные птичьи глаза смотрели внимательно и неотрывно. Лерга, подчиняясь одному из тех необъяснимых внутренних порывов, которым научилась доверять со времен знакомства с Ристанией, низко и почтительно поклонилась птице. Та восприняла это как должное, захлопав большими сильными крыльями, взвилась над девушкой и улетела.
Лишь серебристо-белое перо, чуть подсвеченное магией, осталось лежать у ног Лерги…
– Ваше величество! – Лерга неуверенно тронула за плечо спящего монарха. Фитилек свечи плясал в чуть дрожащей руке. – Ваше величество!
Ничего. Только в меру мелодичный храп, разносящийся по всей спальне. Лерга мысленно выругалась. Чтоб его, этого Региса! Вот и спасай такого, если он даже проснуться не хочет!
Она уже здорово сожалела, что упросила Ристанию позволить ей самой напоить короля свежеприготовленным зельем. Хотя та согласилась с поразительной легкостью. По принципу «страна должна знать своих героев». Ведь не достань дисцития перо алконоста – и ничего бы не было. Хотя сама Лерга была твердо уверена, что выгнать Леагра из его собственных владений, дабы приготовить там зелье, – подвиг ничуть не меньший.
Собственно, именно этим Ристания в данный момент и занималась – уборкой в кабинете придворного мага. Ибо, войди туда Леагр сейчас, всю ночь дворец сотрясался бы от горестных воплей, в красках повествующих о том, во что превратили две торопящиеся ведьмы бархатные кресла, верданские ковры, мраморные статуи и прочие предметы непростительной роскоши. Спрашивается, на кой ляд ставить все это в рабочем помещении, где в любой момент может рвануть переваренное зелье или недостроенное заклинание? Хотя, если в кабинете заниматься только сосредоточенным подпиливанием ногтей…
– Ваше величество! – Лерга, отчаявшись, с досадой ткнула лежащее тело в бок и испуганно ойкнула: на нее уставились два совсем проснувшихся и очень недовольных глаза.
– Ну чего? – неприязненно бросил монарх, зевая во весь рот.
Дисцития поспешно соскочила с королевской постели и сделала реверанс.
– Ваше величество, вы должны выпить зелье!
– Что, прямо сейчас?! – возмутился Регис. – А до утра подождать никак нельзя было?!
Нельзя. Ибо все в той же допотопной книжечке Ристания успела вычитать, что излечить проклятие можно только в первые десять часов после его наложения: потом оно переходит в тяжелые формы, разрешающиеся только летальным исходом.