Шрифт:
В маленькой комнате, задуманной несколько лет назад как детская, гулко тикали настенные механические часы, напоминая Лизе о том, что время её жизни неумолимо тает, приближая последний день. Тик-так, тик-так, тик-так… Врачи дали три месяца. Значит, май, июнь и июль. А в августе она перестанет воспринимать реальность, будет неподвижно лежать в той же комнате, обколотая морфием и не узнающая знакомых лиц. Любому нормальному человеку захотелось бы остановить эти часы, разломать их на шестерёнки и сжечь в жарком огне. Но Лизе нравилось слушать их мерный ход. В конце концов, часы отмеряли жизни всех, кто их слышал. Просто кому-то судьба отвела несколько лет больше, а кому-то меньше.
На днях совершенно случайно она подслушала разговор своего супруга, Артёма, с прикреплённой
Артём всегда мечтал о своём собственном бизнесе, намеревался создать фармацевтическую компанию, после свадьбы постоянно только об этом и говорил. И не только говорил, но и предпринимал к осуществлению своей мечты вполне осязаемые действия. Лиза во всём старалась его поддержать. Потом случилась беременность. И это совпало с тем, что на Артёма со всех сторон начали давить конкуренты, почувствовав в нём реального соперника. Времена были лихие, а способы убеждения такие, что приходилось в прямом смысле слова воевать. Лиза много переживала. Мечта её об изобретении чудодейственных препаратов, способных побороть самые страшные из болезней, столкнулась с реальностью, которой такие препараты оказались совсем не нужны. Этим рынком, как и любым другим, правило желание заработать, а вовсе не победить болезни. Она взяла академический отпуск перед последним курсом, стараясь уменьшить нагрузку на организм. Но это не помогло – случился выкидыш, а потом прозвучал страшный диагноз доктора:
– К сожалению, Елизавета Петровна, вы больше не сможете иметь детей.
А ведь они уже закончили строить небольшой домик на побережье и обставили детскую, гадая, какого цвета клеить обои.
Потом пронеслись четыре года кошмара. Артём выстоял. Бизнес его быстрыми темпами пошёл в гору. Но отношения их как-то увяли, становясь с каждым месяцем всё более и более формальными. Институт Лиза так и не закончила, поработала какое-то время в лаборатории у супруга, а потом неожиданно на одном из обследований в открытой Артёмом клинике услышала и этот вердикт – рак в последней стадии. Май, июнь, июль… И детская превратилась в хоспис. Повсюду пахло лекарствами, и от этого запаха воздух казался густым и неподвижным, словно кисель. Он лежала, с лицом укутавшись в одеяло, и тяжело дышала, вслушиваясь в тиканье часов. Думалось, что кроме этого звука в мире больше ничего нет.
В дверь постучали.
Лиза встрепенулась, высунула из-под одеяла голову и негромко сказала:
– Входите.
В комнату вошёл Андрей, младший брат мужа, живший с ними в одном доме.
– Марины сегодня не будет, – сказал он, на секунду взглянув на Лизу и тут же опустив глаза. – И завтра тоже.
– Хорошо, – сказала Лиза. – Ты ещё что-то хотел сказать?
– Да. – Андрей снова на неё посмотрел. – Если нужно чего, скажи, я сделаю.
– Да нет, Андрюш, – постаралась улыбнуться Лиза. – Я же пока ещё не умираю. Сама справлюсь. Может быть, прогуляюсь на пристань. Хочешь составить мне компанию?
– Да, – коротко ответил Андрей. – На море сейчас хорошо.
Андрей был очень славным парнем. Поначалу Артём долго скрывал от Лизы его существование, узнала она о нём только на свадьбе. Будучи младше своего брата на шесть лет, Андрей всю жизнь являлся предметом его заботы, поскольку родители их умерли довольно рано. Дело в том, что был младший брат несколько аутичным, никогда не понимал, что думают и чувствуют в конкретный момент другие люди. Синдром Аспергера, так говорили врачи. Он не знал,
Когда молодой человек вышел, Лиза вылезла из-под одеяла, приняла положенные по расписанию лекарства, умылась и привела себя в порядок.
На веранде её уже ожидал Андрей.
Погода и в самом деле выдалась превосходной: воздух был прозрачен до самого горизонта, с громкими криками крачек и с чарующим шелестом медленно набегавших волн. Справа и слева подковой огибали залив невысокие скалы. Место для строительства дома Андрей выбрал чудесное – не нужно было сооружать даже заборов, естественный ландшафт защищал жилище со всех сторон и от ветра, и от незваных гостей. Имелся даже свой собственный миниатюрный причал, у которого пришвартованы были деревянная лодка и небольшой катер. Сам дом располагался на скалистом подъёме, от него вела вверх крутая, широкая лестница, вырезанная прямо в камне. На плоской вершине этого подъёма разместились гараж, хозяйственные пристройки и два домика для гостей.
– Может, на лодке покатаемся? – предложила Андрею Лиза, когда они подошли к причалу.
– Если хочешь, – ответил тот.
– Ветра нет, – добавила девушка. – Посмотри какая гладь. Красота.
Они сели в лодку, и Андрей стал грести. Мускулы напрягались под его футболкой, и Лизе показалось, что от этого Андрей смущается ещё больше, замечая, что девушка внимательно рассматривает его фигуру.
– Слушай, – сказала Лиза, когда они уже выбрались за подкову и завернули вправо, к песчаной косе. – У меня тут одна мысль возникла. Я хочу поделиться с тобой. К тому же, если Артём согласится, то понадобится твоя помощь.
Андрей кивнул.
– Ты ведь знаешь, я всё детство своё и юность провела в деревне у деда. Он егерем у меня был и знахарствовал ещё, к нему со всей округи за травками прибегали.
– Нет, не знал, – покачал головой Андрей.
– Разве? Значит, Артём тебе не рассказывал?
– Нет.
– У меня ведь оттуда эта тяга к фармацевтике. Он научил меня разбираться в травах. Годам к шестнадцати я уже собственные зелья изобретала. А когда школу закончила, то дед сам настоял на том, чтобы я в столицу уехала и поступила в институт. Все сбережения свои на меня потратил.
– Хороший у тебя дед, – промолвил Андрей. – Он ещё жив?
– Да нет, что ты. Когда я уезжала, ему уже семьдесят было. Крепким он, конечно, казался для своих лет. Но в одиночестве как-то сник весь. Я, когда первый раз на каникулы приехала, даже не узнала его, настолько он похудел и изменился. Я хотела остаться, чтобы позаботиться о нём, пока на ноги не встанет, но он категорически отказался. Ты, Веточка, сказал он, обрадуешь старика, если мечту свою в жизнь воплотишь. А твоя мечта – это и моя тоже. А здесь ты тоску на меня нагонять будешь, корить я себя стану за то, что в люди тебя не вывел, и от тоски такой помру только быстрее. И я понимала, что так оно, скорее всего, и будет, как дед сказал. Поэтому уехала, хоть и тяжело было на сердце. А до следующих каникул дед так и не дожил.