По железной земле
Шрифт:
Ну, а как быть с привязанностью жителей к родному, насиженному месту? Не все измеряется рублем!
И потом, справедливо замечает Николай Алексеевич, кто сегодня определит, какова будет истинная цена гектара чернозема через четверть века? Через полвека? Выгодность, экономичность открытой добычи многих месторождений КМА — дело очевидное. Но ясно также, что в не таком далеком будущем очень глубоко залегающие руды придется все равно разрабатывать подземным способом. Надо накапливать опыт. Глубокий рудник на Яковлевском месторождении будет первым шагом. Быть может, подземная разработка Коробковского месторождения
Спорных проблем, связанных с наиболее быстрым, экономически целесообразным освоением богатств КМА, предостаточно. Их обсуждают, о них спорят на разных уровнях. Спорят бригадиры проходчиков и академики. Спорят в Губкине, Железногорске, Белгороде, Курске, Москве.
В Губкине головной научно-исследовательский институт по проблемам Курской магнитной аномалии. В Железногорске — его отделение. В Белгороде — институт «Центрогипруда», проектирующий горные предприятия, и Всесоюзный научно-исследовательский и проектно-конструкторский институт по осушению месторождений полезных ископаемых, специальным горным работам, рудничной геологии и маркшейдерскому делу. Он разрабатывает, в частности, методы защиты от подземных вод шахт и карьеров Курской магнитной аномалии.
Проблемы рудного бассейна настолько обширны и сложны, что ими в той или иной степени занимаются свыше пятидесяти институтов. Генеральный штаб всей этой армии, объединяющей силы науки и техники, — Научный совет по проблемам КМА Академии наук СССР, возглавляемый крупным ученым Михаилом Ивановичем Агошковым.
Научно-исследовательский институт в Губкине — гордость города. И как глубоко ошибся бы тот, кто предположил бы, будто оторванность от центра придает стилю его работы малейшие черты провинциальности! Научный совет по проблемам КМА собирает здесь выездные сессии, привлекающие крупнейших специалистов страны. Институт «сидит на руде», в его лабораториях рождаются, исследуются, проверяются на практике идеи, связанные с сегодняшним и завтрашним днем рудников, шахт, горнообогатительных комбинатов крупнейшего железорудного бассейна планеты.
Пока я жил в Губкине, пришло сообщение, что разработанный институтом способ обогащения слабомагнитных руд получает все большее и большее признание. Пошел поздравлять руководителя лаборатории Николая Федоровича Мясникова.
— Да, спасибо, — сказал он довольно равнодушно. — К нашему шариковому магнитному сепаратору проявляется интерес у нас, да и за рубежом.
Он безусловно не рисовался, не хотел казаться скромным: просто считал, что известие о патенте — в порядке вещей. Я ездил потом с Николаем Федоровичем по предприятиям, видел, что всюду он свой человек, нигде и никого не пытающийся хотя бы в малейшей мере подавлять авторитетом деятеля науки.
О директоре института Викторе Иннокентьевиче Терентьеве секретарь горкома партии отозвался, как о человеке энергичном, отзывчивом на любое новое дело.
Виктор Иннокентьевич назвал мне цифры: за год на производстве и в проектах использовано шестьдесят работ института. Сконструированный сотрудниками института в содружестве с производственниками вибровыпуск для шахты удвоил производительность доставки руды. Гидромониторный способ вскрыши… Но едва ли стоит здесь перечислять хотя бы основные работы института, каждый раз добавляя: «в содружестве с производственниками».
Формы этого плодотворного
Я поехал на недавно пущенный Лебединский горнообогатительный комбинат. Мне хотелось подробно проследить превращение руды из тяжелой глыбы в мельчайший порошок концентрата по новой, примененной здесь технологии.
Комбинат работает на кварцитах Лебединского рудника. Из глубокой чаши карьера думпкары с рудой тянутся и тянутся к его громадным корпусам.
Вот подошел очередной состав. Думпкар, поднимающий свыше девяноста тонн, сбросил ношу в глубокую воронку опускного колодца. Хруп, хруп — и за несколько секунд мощнейшие дробилки колодца «разжевали» груду руды.
Мне рассказали об удивительном случае. Помните, в каком сенсационном духе писали о человеке, проглоченном китом и чудом оставшимся живым? Так вот, тут произошло нечто похожее. Даже заголовок подошел бы: «Один шанс из тысячи». Неосторожный, зазевавшись, соскользнул в воронку, провалился вместе с крупными глыбами и по совершено невероятной случайности избежал «жерновов», способных раздробить скалу. Он был без сознания, когда его успели снять с лепты конвейера на пути к уже неотвратимой гибели. Единственный в мире человек, прошедший сквозь дробилку вместе с глыбами руды, отделался переломом ребер…
Надев каски, мы обходным путем спустились глубоко под землю ко дну колодца. Раздробленная руда начинает отсюда подъем по конвейеру. Он заключен как бы в наклонный тоннель метро. Мы поднимались, и руда обгоняла нас. Шли долго. «Метро» кончилось. Надземная галерея вела к верхнему этажу корпуса. Из глубин руду поднимают высоко над землей, туда, где установлены мельницы, чтобы потом снова опустить ее по ступеням технологического процесса до уровня земли.
Обычно в гигантских вращающихся цилиндрах шары из особо прочной стали, перекатываясь, растирают руду в порошок. Но на Лебединском комбинате — новинка: бесшаровые мельницы. В них крупные куски дробят более мелкие. Другими словами, руда самоизмельчается.
А затем на помощь приходит вода. Измельченная руда превращается, если хотите, в жижу, в грязь. Там и железо, и бесполезная для металлургии порода.
Металл из этой жижи вытягивают магниты, помещенные внутри особых сепарационных барабанов. Темной массой он прилипает к их поверхности, а ненужная порода уходит прочь. Магниты мощные — я едва удержал в руке железный болт, рванувшийся к сепаратору.
Ниже, ниже — и вот мы уже среди вакуум-фильтров, где «железная грязь» — странное словосочетание, верно? — сохнет на ткани в воздушном потоке.
Человек в красной каске, в замызганном ватнике, возился возле трубы, из которой вода хлестала в большой квадратный чан.
— Знакомьтесь, Александр Кузьмич Захаров, без пяти минут кандидат наук.
«Без пяти минут кандидат» оказался членом пусконаладочной бригады научных работников. Он местный, из поселка под Старым Осколом, сын плотника, работавшего на КМА. Окончил техникум, занимался геологоразведкой. Потом поступил лаборантом в Научно-исследовательский институт по проблемам КМА. Работая, заочно окончил политехнический. Из лаборанта превратился в младшего научного сотрудника, потом стал старшим. Готова диссертация: «Исследование основных параметров фильтрования и подпрессовки осадков магнетитовых концентратов на вакуум-фильтрах».