По живому следу
Шрифт:
— Похоже, что сегодня он не собирается гулять по зоосаду, а направляется в какое-то конкретное место.
— Посмотрим… — охотно согласился Алексей Петрович, — что ж ему, в самом деле, каждый день одинаково проводить?
Троллейбусный маршрут привел нас сперва к метро «ВДНХ», а затем, обогнув территорию выставки— к Ботаническому саду.
— Интересно, он что, каждый день так развлекается? Посещает только достопримечательности Москвы?
— Нам повезло, — пожал плечами Алексей Петрович.
— Почему?
— Потому что сегодня он мог отправиться и в Третьяковскую галерею…
— Ну и что? Я там как раз сто лет уж не был, — возразил я, — заодно освежил бы в памяти любимые шедевры… Только нет, не пошел бы он сегодня туда.
— Почему?
— Потому что школьные каникулы еще не начались. Улавливаете? А в дни школьных каникул там каждые полчаса экскурсии. Вот так-то…
— Интересно… — задумался Алексей Петрович.
Оставив машину, мы отправились за Антиповым,
который вошел в ворота и теперь широкими шагами удалялся по аллее. Вскоре впереди заблестел пруд.
— Топиться идет, — предположил я.
Алексей Петрович только хмыкнул.
Народу в этой части парка почти не было. Нам пришлось укрыться за деревьями и продолжать наблюдение.
Антипов вел себя нервно: несколько раз оглянулся через плечо, словно был уверен, что за ним будут следить. Но, не увидев ничего подозрительного, пошел быстрее, дошел до мраморной цветочницы, формой напоминающей вазу, вскочил на приступочку и минуту в ней покопался — не разобрать было с такого расстояния, что он там Делал, — и быстрым шагом с индифферентным видом отправился обратно.
— Что-то взял или положил? — шепнул я и, выйдя из-за кустов, крикнул первую попавшуюся фразу: — Эй, закурить не найдется?
На Антипова это невинное обращение произвело неожиданное действие. Он метнулся в сторону и довольно резво побежал по поляне, втянув голову в плечи.
— Сто-ой! — закричал я и рванул следом. Алексей Петрович рванулся было за нами. — Посмотрите, что там! Я сам справлюсь! — крикнул я на бегу.
Поняв, что помощь его не потребуется, Кротов пошел к цветочнице, вскарабкался по лестнице, заглянул внутрь, погрузил руку в цветы, разгреб землю — и обнаружил маленький металлический патрон. Брови его взметнулись вверх, и, держа патрон в вытянутой руке и обтирая пальцы носовым платком, он побежал к нам.
Довольно быстро Антипов устал и сбавил скорость, стал задыхаться; я догнал его, схватил за плечо, и, не удержав равновесия, мы оба свалились на землю. Антипов сделал попытку вырваться, вяло ударил меня кулаком по зубам, сам взвизгнул, потом оскалился и хотел укусить меня за руку, которой я пытался сдавить его Горло. Я отпрянул, легко скрутил Антипову руки за спиной и щелкнул наручниками. Когда Алексей Петрович подошел к нам, я уже стоял над поверженным противником и отдувался.
— Вставай! — сказал я Антипову, встряхнул его за шиворот, и тот поднялся на колени. К щеке его прилипли комья грязи.
— Смотри. — Алексей Петрович протянул мне свою находку. — Вот что он туда положил.
Я осмотрел металлический цилиндр или, скорее, патрон. Он состоял из двух частей, которые соединялись резьбой, достал из него содержимое.
— Это еще что такое?
— Не трогать! — вдруг завопил Антипов. — Это государственная тайна!
Однако я развинтил патрон. В нем имелась микропленка и какие-то бумажки, испещренные маленькими цифрами.
Выражению лица Алексея Петровича в этот момент позавидовал бы самый великий комик. К сожалению, снимать его было некому, и даже полюбоваться никому не пришлось.
Алексей Петрович, что-то усмотрев в пленке своим натренированным взглядом, потянулся и, отобрав ее у меня, стал тщательно рассматривать на свет через оказавшиеся у него в кармане очки с плюсовыми диоптриями, сыгравшими роль какой-никакой лупы, приговаривая: «Интересно… интересно…»
— А знаете, Денис Андреевич, кого мы поймали? — спросил он, странно посмотрев на меня.
— Кого?
— Шпиёна… — Алексей Петрович аккуратно принялся свертывать рулончик пленки.
— Какого шпиона? — оторопело переспросил я.
— Обыкновенного… Значит, последние секреты родины распродаем? — спросил Алексей Петрович зловещим голосом у вжавшего голову в плечи Антипова. — И в какой же, позвольте полюбопытствовать, области? Отвечать, когда спрашивают! — гаркнул он так, что у меня заложило уши.
— Ребята, вы мне все испортили… Придется за это отвечать… — негромко сказал Антипов и внезапно разрыдался.
— Чего это ты, а? — спросил я, но Антипов не ответил.
— Что мы тебе испортили? — переспросил я.
— Все! Все испортили, — исчерпывающе ответил Антипов.
— Подождите, ничего не понимаю… — сказал Алексей Петрович, почесав затылок. — Это что, мы не того взяли, что ли?
— Вроде как того, — с сомнением ответил я, осматривая зажмурившегося Антипова, — только и я что-то не пойму…
— Эй ты, специалист широкого профиля, мы все знаем. Однако чистосердечное признание… и так далее. Это вот все — дела твои с государством; оно, я думаю, само с тобой разберется. А нам лично нужно от тебя одно, старый хрыч, — девочка.
— Какая девочка? — изобразил удивление задержанный.
— Соня Бритвина, пятнадцати лет от роду, рост метр шестьдесят, глаза голубые! — процитировал я по памяти. — Ушла из дома и не вернулась, была одета в свитер и светлые брюки!
— Какая Соня? — фальшиво переспросил Антипов.
Он струхнул…
До сих пор он считал, что его тайные пристрастия никому неизвестны. Эти же люди знали все, кто бы они ни были и откуда бы ни явились по его душу.
— А у тебя что, их много? — с отвращением произнес я. — Куда девочку дел, паскуда? Где прячешь? А?