По живому следу

Незнанский Фридрих Евсеевич

— Извините, что я спрашиваю, Вероника Сергеевна, но не было ли у вас в семье в последнее время конфликтов? Ведь в этом возрасте дети такие восприимчивые… Соня ничем не была расстроена? — осторожно спросил я. — Ваш муж также относился к ней доброжелательно, с любовью? Я ведь понимаю, что Соня — все-таки ваш приемный ребенок… Она, кстати, об этом знает?

Бритвина вздохнула:

— Знает… Уже знает. Поначалу, конечно, мы это скрывали. Взяли мы ее совсем маленькой, она ничего не помнила… Так, разве что подсознательно.

— В очень раннем возрасте?

— Да. Но что-то помнить она должна.

— А как она узнала о том, что неродная?

— Соня сама подошла и спросила. Сказала, что помнит себя под другой фамилией. Ну я, конечно, врать не могла, рассказала. А что вы думаете, мы как игрушку ребенка взяли?

— Нет, конечно, — успокоил я ее.

— Я вообще считаю, что обманывать детей нельзя никогда и ни за что. Это мой принцип.

— Как к Соне относится ваш муж?

— О-о, конечно, муж Соню обожает. Он всегда хотел иметь детей, но, видите ли… Так случилось, что в юности со мной произошло несчастье…

Она чуть замялась, но я ничего уточнять не стал.

Мало ли причин, из-за которых женщина не может иметь детей?

Бритвина чуть помолчала, отхлебнула чаю и продолжила:

— Нет, я, конечно, никого ни в чем не обвиняю, я это сама решила, и… родители, вероятно, согласились бы с моим решением, если бы я тогда захотела что-то изменить… Вот… а потом оказалось, что эту самую способность иметь детей я в результате утратила. Муж сперва, конечно, чувствовал себя виноватым, я тоже на него злилась… Но я предпочитаю не сдаваться, мне нравится строить, а не разрушать. Вот так само собой как-то пришло решение усыновить — или удочерить — чужого ребенка, тем более, что в средствах мы не стеснены, многое можем дать, а в последнее время столько отказных детей — это просто какой-то ужас! Нет, мы, конечно, ответственно подошли, посмотрели, чтобы ребенок был здоровый, рожден не от наркоманов каких-нибудь… Я понимаю, это противно, вот так выбирать ребенка, когда так много брошенных детей с большими проблемами со здоровьем, психикой, наследственностью… Я в жизни такого насмотрелась!.. Жалко их всех до безумия, но ведь мы не богадельню открывали. Мы обычные люди… И вот нашлась наша Сонечка. Можно сказать, чудом. Я как на нее посмотрела, в эти голубые глазки, — сразу поняла: берем. Как будто это действительно мой ребенок. Так что зря вы спрашиваете, Денис, — обиженно произнесла она, — никто ее у нас не третировал, наоборот. Ничего я не жалела. И в бассейн, и в спецшколу, и в художественные кружки, везде мы с ней успевали.

«Неудивительно, — подумал я, — что у Сони на фотографии такой изможденный вид. При такой-то энергичной мамаше…»

— И вот теперь как я должна себя чувствовать? Ведь это я ее не уберегла, — продолжила Вероника Сергеевна, — нельзя ее было отпускать одну гулять на улице. Но разве ж их удержишь? И потом, она ведь уже большая…

— Конечно, — вздохнул я, — вы все правильно сделали. Детям нужна доля самостоятельности… Лучше, чтобы она тоже, как вы верно заметили, была заранее ко всему готова… Тут уж не убережешь.

— Да, вы правы… Вот я и не уберегла…

Я пожалел о своей последней фразе и поспешил задать следующий вопрос:

— Скажите, а как у нее с мальчиками? Может быть, несчастная любовь или что-то в этом роде? Вы же знаете, в их возрасте это бывает…

— Ну что вы, — Бритвина была категорична, — Соня у нас такая скромная.

— А вы… вообще в курсе ее дел?

— Я не думаю, что, если бы она влюбилась, я бы этого не заметила. Но могу точно сказать — никаких признаков она не проявляла. Знаете, женщина, а тем более мать, хоть и приемная, всегда заметит такие вещи. Да и отношения у нас доверительные.

Не верить Бритвиной у меня оснований не было — уж кому, как не ей, знать собственную дочь…

— Ну и как это случилось, день, час, когда вы поняли, что дочь пропала, какие шаги вы предприняли? Юрий Петрович рассказывал мне, что вы сами провели что-то вроде розыска по району… Что-то удалось обнаружить?

Вероника Сергеевна задумалась. Пепел с ее тлеющей сигареты столбиком свалился прямо на халат, а она даже не заметила этого.

Подняв голову от модного журнала и обнаружив, что вот уже на сорок минут против обещанного запаздывает Сонечка, чего за ней никогда раньше не наблюдалось, Вероника Сергеевна затушила сигарету, прошла в ванную и поспешно смыла с лица огуречную маску.

Проделав это со всей тщательностью, она вновь с тревогой посмотрела на часы. Прошло еще пять минут… Бритвина посмотрела на телефон. Тот молчал.

«Она всегда звонила… — подумала Вероника Сергеевна, — даже если опаздывала на несколько минут…»

Бритвина проверила, работают ли телефоны — домашний и сотовый, а затем, прямо как была, накинув легкую шаль на плечи поверх шелкового халата, в одних шлепанцах вышла на лестничную клетку, сбежала с третьего этажа вниз и, придерживая ворот халата рукой, высунулась из-за подъездной двери и оглядела двор.

Во дворе детей не было, сидела на скамеечке между первым и вторым подъездами баба Нюра, опираясь подбородком на клюку, еще на одной скамейке сидела девочка с книжкой, да у дальней стенки совсем маленький мальчик играл в мячик, печатая его о стенку.

Вероника Сергеевна вышла во двор.

— Баб Нюр! — окликнула она, повышая голос — старушка была глуховата. — Вы Соню мою не видели?

— А? — словно проснулась баба Нюра, узнала Веронику и ответила: — Нет, не видела… Днем, правда, кажется, была она здесь.

— После школы?

— Да… Тут девочки играли, потом все ушли толпой целой… Годы молодые, ноги здоровые — чего и не уйти? А днем здесь маленькие дети были, мячиком вот стукали… А мне они не мешают. Некоторые, знаешь, люди злые бывают: вы, мол, и шумите, и пачкаете, а мне так радостно даже на них смотреть — сама такой же была… Пусть играют.

— А Соня-то, Соня? Она была среди девчонок?

— Кажется, да… — неуверенно ответила старушка. — Думаю, в парк они пошли, больно погода хорошая… Я несколько раз их там видела раньше. Может, и она была…

Филевский парк находился в двух троллейбусных остановках от дома Бритвиных, был он большой, довольно запущенный и в целом нестрашный, но все же…

— То ли еще будет, — мудро заметила баба Нюра, — растет дочка. Вон уже барышня на выданье.

Вероника Сергеевна задумалась. Самым простым вроде было бы вернуться сейчас домой, протереть лицо ватным тампоном, заварить травяного чаю и уютно устроиться у телевизора, поджидая, пока дочь вернется, ведь было всего шесть часов вечера, время детское, подумаешь, загулялась… А потом просто устроить вечером разговор, да, пожалуй, и отца привлечь в воспитательных целях…