Победа на Янусе (сборник)
Шрифт:
Глава 7
НЕВИДИМЫЙ ПРОВОДНИК
Когда ищейка пришла в себя, вокруг тотчас же полетели камни и комья земли. Она пыталась избавиться от своих мучителей. Всюду стоял жуткий грохот и вопли. Шенн, избегая опасности, все время старался держаться от клацающих челюстей чудовища на расстоянии вытянутой руки. Ведь попади его рука или нога в эту мясорубку, они превратятся в порошок. Тварь отбивалась от росомах изо всех сил. Шенн заметил на земле небольшой кусок выдранной
Тоги, взяв ее за нос. Он запустил обе руки в жесткую шерсть вокруг горла Тагги, стараясь оттащить росомаху-самца от отбивающегося чудовища. Он выкрикнул приказ, к его удивлению, Тоги повиновалась, оставив монстра в покое. Рассвирепевший Тагги никак не унимался. По-видимому, росомаха никак не ожидала такой вспышки ярости у ищейки.
Несмотря на то что Шенн чувствовал боль от раны на тыльной стороне ладони, нанесенной ему чересчур возбудившимся Тагги, в конце концов ему удалось оттащить обоих животных от отверстия, закупоренного плененной и израненной тварью. Торвапьд от души хохотал, наблюдая за действиями своего молодого товарища.
— Такое уж точно должно задержать жуков! Пора бы и им пораскинуть мозгами насчет своей участи! Если у них, разумеется, есть мозги! Если они притащат своего песика обратно домой, то он обязательно выместит на них свою ярость. Мне бы так хотелось увидеть, как они будут окапываться вокруг!
Шенн посмотрел на чудовищную голову, зажатую большими камнями, словно воротником. Ищейка мотала ею из стороны в сторону и грозно рычала. Тут Шенн понял, что Торвальд совершенно прав. Он опустился на колени перед росомахами, гладя их ладошкой и что-то тихо приговаривая, стараясь ласково внушить им, что приказы надо выполнять беспрекословно.
— Ха-а! — Торвальд хлопнул испачканными грязью руками, и резкий звук привлек внимание обоих росомах.
Шенн начал карабкаться наверх, помахивая животным исцарапанной рукой в сторону запада; эти незамысловатые движения означали охоту и одновременно сигнал осторожности. Тагги с явной неохотой в последний раз рявкнул на ищейку, отвечая на его режущий слух жуткий вой, и засеменил в указанном Шенном направлении. Тоги побежала за другом.
Торвальд взял кровоточащую руку Шенна, изучая рану. Из специальной аптечки, прикрепленной к ремню, он достал какой-то порошок и ленту лечебного пластыря, чтобы сперва очистить, а после забинтовать руку своего спутника.
— Это обязательно нужно сделать, — пояснил он. — И нам лучше уйти отсюда до наступления полной темноты.
Маленький рай лужайки и аллейки нельзя было назвать безопасным местом для разбивки временного лагеря. Чудовище продолжало реветь и выть вслед уходящим беглецам, и жуткие звуки уносились в потемневшее небо. Двигаясь по следам росомах, люди вскоре нагнали животных, пьющих из небольшого ручейка, и с наслаждением припали к воде. Затем они быстро продолжили свой путь, не забывая, что где-то среди вершин в тумане скрывается готовый к нападению летательный аппарат трогов.
Только темнота заставила людей сбавить шаг. Здесь, на открытом пространстве, они могли воспользоваться фонарем. Пока они находились в пределах лощины, а тропинка, по которой они шли, была отмечена фосфоресцирующими кустами. Однако, оказавшись в кромешной тьме, они снова пришли в то место, где торчала голая скала.
Росомахи поймали нескольких птичек и даже сгрызли их мягкие косточки, ибо так и не смогли утолить голод их крошечной плотью. Однако, к облегчению Шенна, звери не стали уходить слишком далеко. И когда люди наконец остановились на краю скалы, где за огромным камнем обнаружили некое подобие убежища, росомахи свернулись рядом с ними, согревая их своими горячими телами. Шенн с Торвальдом даже ощутили некоторый комфорт в этом временном месте для отдыха.
Время от времени Шенн пробуждался из неспокойного полусна от жуткого воя ищейки. К счастью, звук не стал громче. Если бы троги забрали его, то, безусловно, сделали бы это именно сейчас, ночью; но они либо не пришли за ним, либо не сумели вытащить его из ловушки. Шенн снова задремал, на этот раз без сновидений, а когда проснулся, то услышал пронзительное клацанье. Однако, внимательно изучив небо, он не увидел ни одной птицы, обитающей в горах Колдуна.
— Весьма вероятно, что их внимание привлек наш симпатичный приятель, оставшийся возле аллеи, — угрюмо заметил Торвальд, тоже глядя вверх и словно читая мысли Шенна. — Надо же им чем-то заняться.
Клацанье издавали какие-то плотоядные существа; ибо они осмеливались напасть только на ослабевшую или раненую жертву, с которой им легко справиться. Вероятно, недвижимая ищейка и привлекла их своей беззащитностью. А пронзительные вопли, раздающиеся на несколько миль вокруг, должны были привлечь внимание обитателей скал.
— Вон там! — воскликнул Торвальд, и, подтянувшись на руках, взобрался на огромный камень, пристально вглядываясь на запад. Его исхудалое лицо выражало искренний интерес.
Шенн, ожидая увидеть по меньшей мере корабль трогов, выискивал на камне удобный выступ, чтобы выглянуть, не привлекая внимания. Следовало оставаться спрятанными за грудой камней. Торвальд даже не шевелился. И Шенн посмотрел по направлению его взгляда.
Впереди внизу он увидел извивающийся лабиринт из холмов и лощин, крутых спусков и пилообразных подъемов. Но за самой кромкой этой труднопроходимой местности тускло мерцало зеленое морс Колдуна. Покрытое еле заметной рябью, оно ‘скрывалось за туманным горизонтом. Наконец-то они увидели свою цель собственными глазами.
Имей они хоть один летательный аппарат для изучения местности, которых в разрушенном лагере было немало, то они сумели бы добраться до песчаного пляжа за час. Вместо этого им пришлось пробираться по этому дьявольскому ландшафту целых два дня. Дважды они удирали от тарелки (или тарелок) трогов, продолжающих планировать над изрезанной линией берега, а однажды еле успели нырнуть в укрытие и сидеть там, теряя драгоценное время, как загнанные звери, спасаясь от корабля-разведчика. Но в конце концов убедились, что ищейка не идет по их запутанному следу, и решили, что его вывела из строя ловушка.