Победа. Роль тайной стратегии администрации США в распаде Советского Союза и социалистического лагеря
Шрифт:
Если Рейган, приглашая Горбачева на женевский саммит, желал несколько ублаготворить советского руководителя, озабоченного его напористой политикой, то Горбачев ухватился за приглашение, как за возможность найти средство, чтобы хоть как-то облегчить бремя вошедшей в штопор экономики. Американское давление на советскую систему было огромным. Ни в Польше, ни в Афганистане Советы не смогли закрепить свое владычество. Росла оппозиция войне в Афганистане, и Горбачев прекрасно знал, какой разрушительный эффект это оказывает на общество. Подполье в Польше не только выстояло, но и действовало. Моральный дух в правительстве Ярузельского падал с такой же скоростью, с какой агонизировала польская экономика. Помимо финансирования сил в Польше и Афганистане,
Высшие чины рейгановской администрации трудились над предложениями и инициативами, которые обеспечили бы президенту преимущество на переговорах. Они хотели, чтобы на саммите речь шла не только о контроле над вооружениями, как это не раз бывало на прошлых переговорах. Сотрудник Совета национальной безопасности Дональд Фортье согласно с положениями «NSDD-75» и в русле политики «сдерживания» советской мощи, проводимой администрацией Рейгана, разработал "региональную инициативу". Она фокусировала внимание на горячих точках в пяти регионах, где поддерживаемые Советами режимы сражались с антикоммунистическими повстанцами. Соединенные Штаты должны были предложить враждующим сторонам провести переговоры при поддержке и наблюдении супердержав, которые к тому совместными усилиями должны были обеспечить военное невмешательство третьих стран. Кроме того, этим регионам необходима экономическая помощь. Фортье не питал иллюзий относительно того, что Москва с восторгом примет такое предложение. Но это был хороший превентивный контрудар против намерения Горбачева сфокусировать внимание исключительно на проблеме СОИ и свести к ней весь саммит.
Относительно СОИ Уильям Кейси и директор Агентства по контролю над вооружениями Кеннет Эйдельман выдвинули сходную инициативу, которая ни к каким конкретным результатам не вела, но в то же время была весьма полезной при ведении переговоров. По их замыслу, Рейган должен выступить с предложением "открыть лаборатории", ведущие разработки по тематике "звездных войн". Аналогично предложению Дуайта Эйзенхауэра об "открытом небе", выдвинутому тридцать лет назад, план "открытых лабораторий" открывал каждой из супердержав доступ к разработкам по тематике СОИ, ведущимся в исследовательских учреждениях другой стороны. Москва, конечно же, на это никогда не пойдет, но зато такое предложение ослабит эффект предполагающегося советского удара.
Перед встречей в Женеве президент внимательно изучал все доступные материалы о советской экономике. "Ему просто нравилось читать все это, — вспоминает Дон Риган. — Он забирал на выходные толстую пачку отчетов и читал их все — документ за документом. Он знал о советской экономической и военной ситуации гораздо больше, чем думали об этом непосвященные". Материалы говорили об общем ухудшении ситуации, о хроническом дефиците, о постоянных сбоях в производстве, о кризисе с твердой валютой. Рейган отдавал себе отчет в том, что если и не все козыри у него на руках, то, по крайней мере, самые главные.
В 1985 году сверхдержавы напоминали две сталкивающиеся тектонические плиты, причем подземные толчки порождали противостояние на самых разных уровнях.
Женева, почтенный швейцарский город, сделавший себе имя и капитал на собственной гостеприимности, была избрана местом первой встречи двух лидеров. Рейган и Горбачев должны встретиться один на один, каждый будет пытаться одержать верх и «объегорить» другого. Была запланирована серия дипломатических переговоров с участием госсекретаря Джорджа Шульца и советского министра иностранных дел Эдуарда Шеварднадзе по вопросам, касающимся Афганистана, прав человека, контроля над вооружениями и СОИ.
Горбачев почти сразу же начал разыгрывать карту СОИ. Это приведет к новому витку в гонке вооружений, убеждал он президента. Это приведет к экономическому банкротству обеих стран и к полной дестабилизации. Глядя Рейгану прямо в глаза, Генеральный секретарь предупреждал президента, что сделает все возможное, чтобы противопоставить программе "звездных войн" более мощное наступательное оружие. СОИ является доказательством того, что США пытаются обрести стратегическое превосходство и возможность нанести первый удар, продолжал он. После чего Горбачев высказал слегка завуалированную угрозу: если в течение последующих восемнадцати месяцев не будут приняты соответствующие решения относительно СОИ, то последствия будут самыми непредсказуемыми.
Рейган умело защищался, говорил искренне, опираясь скорее на веру и интуицию, чем на информацию, извлеченную из докладов Госдепартамента. Горбачев реагировал весьма живо, и завязался настоящий словесный поединок. Но как ни старался Горбачев, все его попытки оказались безрезультатными — Рейган упорно не желал отказаться от своего любимого детища СОИ.
После короткой передышки, посвященной другим вопросам, Горбачев вернулся к проблеме СОИ во второй раз. Приняв за исходный пункт то, что президент не собирается отказываться от испытания и разработки СОИ, Горбачев попытался прощупать, нельзя ли заставить его принять более приемлемый для Советов вариант внедрения этой системы.
Генеральный секретарь заверил Рейгана, что отказ от СОИ ни в коем случае не будет означать для администрации и президента "потерю лица". Президент попытался сменить тему переговоров, заявив: вопрос о СОИ обсуждению не подлежит. Горбачев отреагировал возмущением, заявив, что президент его не уважает. Контроль над вооружениями будет невозможен без ликвидации программы СОИ, резко ответил он Рейгану, но последний все обвинения проигнорировал.
Когда в повестке дня саммита дошли до вопросов региональной инициативы, пришла очередь Рейгана обвинять Горбачева в неуважении. Никогда еще президент не говорил так резко с советским Генеральным секретарем. Рейган раз за разом обрушивал на Горбачева обвинительные залпы по поводу Афганистана. Москва проводит там геноцид, заявил Рейган. Дети бедной, никому не угрожающей страны страдают от мин-сюрпризов, разбрасываемых советскими самолетами. Повсюду — в Польше, Никарагуа, Анголе Советы сражаются с людьми, которые борются за свою свободу. "Вы что, все еще пытаетесь покорить весь мир?" — прямо и недвусмысленно спрашивал он явно расстроенного Горбачева.
Саммит не привел ни к каким коренным изменениям в политике и завершился стандартными для таких событий банкетами и приемами. Рейган, не слишком интересовавшийся нюансами дипломатии, удовлетворенный возвращался домой. Горбачев уж очень давил на проблему СОИ, что свидетельствовало о его полном отчаянии. А президент, со своей стороны, очень ясно дал понять, что когда речь заходит о таких вопросах, как Афганистан, он может разговаривать твердо и давить с неменьшей силой.
Не достигнув в Женеве своей цели, Горбачев вернулся в Москву, где его взору предстали самые мрачные перспективы. Александр Бессмертных вспоминает: "Что касается Советского Союза, то мы уже в полной мере ощущали бремя гонки вооружений. Горбачев хотел продолжения реформ, а продолжавшаяся гонка вооружений ставила на пути реформ непреодолимые препятствия".
Вся серьезность советского экономического кризиса была очевидна Горбачеву, понимавшему связь между экономическим обновлением и советской властью. Геополитическая мощь Советов определялась экономической мощью. 23 мая он сказал дипломатам в министерстве иностранных дел, что "без ускорения экономического развития страны и совершенствования социальной сферы невозможно укрепление наших позиций на международной арене". Экономический кризис настолько глубок, международная активность невозможна, по крайней мере, до тех пор, пока не произойдет оздоровление экономики, сказал он им без обиняков.