Победит лишь один
Шрифт:
Сейчас он был ужасно зол, а это не то состояние, в котором стоит видеться с Кэролайн. Слишком много поставлено на кон, и слишком много обидных слов может быть сказано. Роман поговорит с ней на холодную голову.
Тут ему захотелось обнять Кэролайн и никогда не отпускать ее. Хотя, надо признаться, вполне возможно, ему уже не суждено коснуться ее.
Глава 16
«Все должно было произойти не так: ни со мной, ни с „Салливан“», – думала Кэролайн, сидя на диване в гостиной, слепо
В его взгляде было разочарование… И боль.
А может, ей всего лишь показалось.
Все это время Кэролайн неустанно думала о нем, о том, как всю ночь накануне провела в его объятиях, как любовь переполняла ее, когда он доводил ее до пика блаженства. Она не переставая вспоминала, как чувствовала себя рядом с Романом, как он держал маленькую ладошку Райана и шел за ним, куда бы тот ни позвал.
Роман, казалось, был счастлив с ними.
Но, видимо, недостаточно счастлив, чтобы отказаться от мести.
Он заставил ее поверить в это. Кэролайн чувствовала острую боль. Все, что она видела, было неправдой, иллюзией, в которую она так жаждала поверить.
Ей следовало опасаться такого расклада. За последние пять лет она не чувствовала ничего, кроме боли потерь. Почему же жизнь должна была дать ей все, чего она хочет, именно сейчас? Вот и еще одно напоминание о том, что счастье так скоротечно и хрупко.
– Ты снова собираешься сидеть так целый день? – послышался голос Блейка.
Кэролайн обернулась. На нем были шорты и футболка «Вилли Нельсон», от которой ей стало бы смешно, если не было бы так грустно. В руках он держал рюкзак и солнечные очки.
– Вы идете в парк?
– Да, как только Райан решит, какую игрушку взять с собой. Не хочешь с нами?
Кэролайн покачала головой, и ее хвост пощекотал шею, напомнив, что она так и не одевалась с тех пор, как вернулась домой. Все это время она сидела перед телевизором в пижаме.
В комнату вбежал Райан, радостно болтая что-то про робота. Он подбежал к ней:
– Мамочка, пойдем играть со мной и дядей Блейком? Мы будем есть мороженое!
Кэролайн потрепала сына по волосам. Он был так похож на Романа, что ей было больно на него смотреть.
– Мама останется сегодня дома, а вы повеселитесь.
Райан скорчил рожицу.
– А где мистер Роман? То есть папа, – исправился он, и сердце Кэролайн екнуло. – Я хочу показать ему своего робота.
– Он работает, милый, но скоро вернется.
Блейк хмуро посмотрел на Кэролайн, но что еще она могла ответить сыну? Они с Романом все еще женаты и ради Райана должны решить, что же будет дальше. Роман всегда будет частью жизни сына, независимо от их отношений.
Слезы выступили на глазах, стоило Кэролайн подумать о том, что Роман уже не будет с ней. Как это глупо…
Райан и Блейк, проверив, все ли они взяли с собой, скоро ушли,
«Отцу уже ничто не поможет, но настанет день, когда изобретут лекарство, которое поможет другим», – эта мысль посетила ее во время разговора с матерью.
Повесив трубку, Кэролайн ощутила тишину, которая воцарилась в доме. Стало слишком тихо.
Она должна встать, перестать хныкать и понять, что делать дальше. Она не станет пасовать перед трудностями, ведь как же противно сидеть и жалеть себя днями напролет. Она сейчас же прекратит это.
Приняв душ, Кэролайн надела джинсы, шелковый топ и сандалии. Завязав волосы в узел, она подкрасила глаза и губы. В конце концов, выглядела она ничего. Проходя через кухню, она захватила свою сумочку. Может, она зайдет в «Молоко и Сладости», купит их знаменитое домашнее печенье и пойдет в парк, чтобы удивить Блейка и Райана.
Райан любит шоколадное печенье.
Кэролайн распахнула дверь и замерла, увидев на нижней ступеньке мужчину с голубыми глазами. Она схватилась за дверь, едва дыша.
– Чего ты хочешь?
Что-то мелькнуло в его взгляде: раздражение, гнев, страх?
– Я хочу поговорить с тобой.
– Ладно. Говори и уходи.
Он приподнял бровь:
– На другой стороне улице стоит голубой седан. В нем – фотограф, и его объектив направлен на нас с момента, как ты открыла дверь. Ты правда хочешь разговаривать здесь?
Кэролайн несколько секунд молчала, сжимая пальцами дверь. Затем отступила, молча приглашая Романа внутрь. Он поднялся на порог и вошел. Кэролайн захлопнула дверь, сразу же отпрянув от Романа.
Лицо его выражало одновременно и страдание, и гнев. Кэролайн впустила льва в свое жилище, и ей придется заплатить за это.
– Я очень долго думал, Кэролайн, – начал Роман холодно, – но, как бы я ни старался, мой гнев никуда не уходит.
Кэролайн опешила:
– Твой гнев? Твой? Не я тебя предала.
– Именно ты. – Его глаза горели.
Роман казался настолько большим, что занимал весь коридор. И в жизни Кэролайн он всегда занимал главное место.
Он шагнул к ней, и Кэролайн метнулась в гостиную, остановившись за диваном. Ей казалось, так будет безопаснее.
– Я не понимаю, о чем ты, Роман. Ты говоришь ерунду.
– Да? Ты твердила, что любишь меня. Ты лгала.
– Как ты смеешь?
– Я смею, потому что это правда. Если бы ты любила меня, разве поверила бы ты гадостям, сказанным обо мне? Если бы ты любила меня, дала бы мне шанс все объяснить, а не обвинять меня в том, что я разрушил твою жизнь.