Победит сильнейший

Александр Плонский

Победит сильнейший

На Центральном космодионе начинался первый чемпионат мира по скоростному спуску с орбиты. Расположенный в цветущей Сахаре, космодион никогда не пустовал, а сегодня здесь собралось свыше миллиона зрителей. Конечно, любой из них мог бы следить за ходом соревнования в домашнем информационном центре, как это делали по меньшей мере одиннадцать миллиардов человек, но для заядлых болельщиков самым главным был эффект присутствия, и они не пожалели времени на дорогу, благо баллистические лайнеры

Недавно построенный космодион был одним из грандиознейших сооружений. Его четырехкилометровые П-образные трибуны охватывали с трех сторон посадочную полосу и замыкались взлетной эстакадой, которая брала начало глубоко под землей и круто взбегала в небо.

Параболическая огибающая трибуна вздымалась на высоту сорокаэтажного здания. Трибуны соединялись с космопортом скоростными эскалаторами, доставлявшими пассажиров за считанные минуты.

С каждого из мест было видно все поле космодиона, включая надземную часть эстакады, и небо над ним. Но основная масса информации высвечивалась на гигантских полиэкранах, опоясывающих трибуны.

Наступил момент торжественного открытия чемпионата. Прозвучали фанфары. Над эстакадой поднялся огромный голубой флаг Объединенных наций. Приветственное слово произнес председатель СКА - Спортивной космической ассоциации - Лесс Гюнт, первый человек, ступивший на Марс. Полиэкраны приблизили его крупное, словно высеченное из гранита, лицо. Казалось, он не произносит предусмотренную церемониалом речь, обращенную к миллиону собравшихся на космодионе и миллиардам наблюдавших чемпионат у себя дома, а доверительно беседует с каждым - один на один.

– Сейчас, в середине двадцать первого века, - говорил Лесс Гюнт будничным, лишенным ораторских модуляций голосом, - спорт, как и прежде, одно из любимых занятий. Художественная гимнастика, тяжелая атлетика, баскетбол популярны, как и сто лет назад. Но время рождает новые виды спорта. Самый молодой из них - скоростной спуск с орбиты, космический слалом. Он соединяет в себе азарт гонки и аналитическую глубину шахмат, импровизационную гибкость тенниса и ювелирную точность фигурного катания...

Высокий блондин в красном свитере с эмблемой СКА вполголоса втолковывал миловидной соседке, которая, очевидно, не разбиралась в правилах космического слалома:

– Участники пока не знают стартовых координат и поэтому не могут заранее рассчитать коридор входа в плотные слои атмосферы, траекторию спуска.

– А разве не все равно, как спускаться?
– робко поинтересовалась девушка.

– Удивляюсь тебе, Юлия, - нахмурился блондин.
– Не знать элементарных вещей! Если траектория слишком крута, космолет может сгореть, как метеор. Вспомни падающие звезды!

– Какой ужас...
– прошептала Юлия.
– Они же могут погибнуть!

– Все предусмотрено, - тоном знатока успокоил блондин.
– На космопланах есть специальный автомат-ограничитель, который не позволит

Тем временем Лесс Гюнт объявил чемпионат открытым и пожелал победы сильнейшему. Затем на полиэкранах возник популярный спортивный комментатор Арго.

– Внимание, внимание! Только что произведена жеребьевка. Позвольте представить участников чемпионата. Номер первый - Гарольд Ли!

Юноша на полиэкранах приветственно поднял руку. Космодион аплодировал.

– Номер второй - Джанни Рикко!

Улыбка во весь полиэкран, воздушный поцелуй, волна рукоплесканий.

– Номер третий - Петр Черноруцкий!

Смуглое застенчивое лицо, скупой жест. Болельщики встают, приветствуя любимца.

– ...Номер десятый...
– сделал паузу Арго, - серийный робот ТМ-32, выступает вне конкурса.

Пригасили полиэкраны, космодион глухо зашумел, как немыслимых размеров раковина, приложенная к уху великана.

Комментатор поспешил разъяснить:

– СКА приняла такое решение с целью усилить элемент соревновательности. Роботу отводится роль эталона!

Полиэкраны, словно колоссально увеличенные живые клетки, начали делиться, образуя калейдоскоп изображений. Одни давали в разных ракурсах объемную картину подземного комплекса, другие - укрупненные фрагменты. Сосредоточив взгляд на том или ином элементе ближайшего полиэкрана, болельщик зрительно переносился внутрь, попадал в окружение изображенных на нем предметов.

Между тем на стапелях подземного комплекса заканчивалась подготовка к взлету. Спортсмены заняли места в кабинах космопланов.

Космоплан Гарольда Ли был алым, с крупной белой единицей на фюзеляже и с короткими, косо срезанными крыльями. Джанни Рикко достался желтый космоплан, а Петру Черноруцкому - василькового цвета.

Последней в очереди готовых к взлету машин, с чуть большим интервалом, подчеркивающим обособленность, стояла черная "десятка" робота.

Прозвучал зуммер. Космопланы, словно детали на конвейерной ленте, поползли к эстакаде. Те из болельщиков, которые предпочитали полиэкранам собственное зрение, увидели, как из чрева эстакады одна за другой появлялись крошечные стрелы - красная, желтая, синяя, зеленая... Электромагнитное поле разгоняло их и вышвыривало из сопла эстакады, точно ядра из древней катапульты.

Через минуту над космодионом прогремели, слившись в единый вибрирующий грохот, десять взрывов - космопланы преодолели звуковой барьер. Шум включенных на взлете атмосферных моторов, быстро затухая, ушел в зенит, вслед за десятью белоснежными дымчатыми нитями...

Мотор гудел басовито и отрешенно, будто жил своей собственной, независимой от космоплана жизнью.

Джанни Рикко вслушивался краем уха в это невозмутимое гудение и вполглаза созерцал игру светомолекул на информационных дисплеях. Он мог расслабиться и дать волю текучке мыслей: сейчас от него ровным счетом ничего не зависело.