Победитель получает все
Шрифт:
— Приготовься к тому, что на тебя все будут смотреть, — шепотом предупредил я.
— В чем дело? — бросила на меня удивленный взгляд Люси.
— Ты будешь здесь самой красивой женщиной.
Она взяла меня под руку.
— В самом красивом платье, — добавил я.
Люси стиснула мне руку. Перед моим обаянием устоять невозможно.
Съемочная группа Восьмого канала расставляла на лужайке перед особняком прожекторы и попутно брала интервью у одного известного человека, который в начале семидесятых снимался в главной роли в популярном телесериале, а сейчас
— Кажется, его лицо мне знакомо, — заметила Люси.
— Ты не ошиблась.
Этот деятель прославился своими усилиями по сбору средств на частные социальные программы и дважды удостаивался премии за лучший благотворительный проект года, в значительной степени благодаря щедрым пожертвованиям Тедди Мартина. Но не все знали о его вспыльчивом и свирепом нраве, который пришлось испытать на себе тем молодым ребятам, кого он снабжал героином.
Остановившись, мы услышали, как он говорит журналистам:
— Я с самого начала был уверен в том, что Тедди невиновен, и вот пожалуйста, доказательства этого. В нашем сообществе Тедди уже много лет олицетворяет силы добра. Он столько раз помогал нам, и теперь пришел наш черед помочь ему. Не представляю, как окружной прокурор может поощрять эту вендетту.
В толпе сновали другие корреспонденты, берущие интервью у многочисленных сторонников Тедди Мартина.
Прихожая, просторная и длинная, выходила в огромный зал, который выплескивался на улицу через множество стеклянных дверей. Полы были выложены испанской плиткой, отделка была в стиле Дикого Запада, с обилием древесины ценных пород, книжных полок и написанных маслом картин с изображением пасущихся лошадей и коров. Над огромным камином висел подлинник кисти Рассела [36] . За стеклянными дверями находились бассейны, открытый и крытый, и теннисный корт. По периметру зала стояли с полдюжины охранников Керриса, старающихся не привлекать к себе внимание, однако это им не удавалось. Лужайка за домом зеленела пышными зарослями и была красиво подсвечена, в толпе бесшумно скользили официанты, предлагая гостям вино и закуски. Всего в доме и вокруг бассейнов собралось человек триста.
36
Чарльз Марион Рассел (1864–1926) — американский художник, творчество которого было посвящено жизни ковбоев.
— Очень красиво, — вполголоса заметила Люси.
— Преступное ремесло приносит неплохие деньги, — кивнул я.
— А вот и Джонатан.
Грин стоял у камина, беседуя с двумя мужчинами в темных костюмах и серьезной женщиной лет шестидесяти. Один из мужчин был высокий, худой, с высоким лбом, выступающим кадыком и в круглых очках. Очень напряженный. Когда мы приблизились, он как раз говорил:
— В полиции Лос-Анджелеса царит оголтелый белый мужской расизм, который необходимо искоренить. Да-да, вырвать его с корнем.
— Уиллис, вы не совсем правы, — возразила серьезная женщина. — Анджела Росси — женщина.
Уиллис рубанул рукой воздух. Возбужденный.
— И, как женщина, вынуждена подчиняться царящему там белому мужскому расизму, который окружает ее со всех сторон. Как вы не понимаете?
— Однако в настоящий момент Полицейское управление Лос-Анджелеса больше чем на пятьдесят процентов состоит из женщин и представителей национальных меньшинств, и эта доля постоянно растет.
— Но растет ли она достаточно быстро, чтобы это могло нас спасти? — выпучил глаза Уиллис. — О господи, мы живем в самом настоящем полицейском государстве! Если такое произошло с Тедди, это может произойти с любым из нас!
Увидев меня, Джонатан протянул руку, радуясь возможности заткнуть Уиллиса.
— Хочу представить вам Элвиса Коула, важного члена нашей команды.
У Уиллиса радостно зажглись глаза. Он схватил меня за руку.
— Рад познакомиться с вами! Это ведь вы пригвоздили эту фашистскую суку.
Серьезная женщина сделала глубокий вздох, а Люси строго произнесла:
— Пожалуйста, впредь в моем присутствии не смейте употреблять это слово по отношению к особам женского пола.
— О, послушайте, я приношу свои извинения, — отступив назад, развел руками Уиллис. — Честное слово. Но эти копы просто оборзели, и я очень разочарован.
— Вы просто грубиян, — заметила серьезная женщина.
Джонатан представил нас своим собеседникам. Женщина оказалась Трейси Маннос, управляющим директором Восьмого канала. Уиллис работал в местном еженедельнике «Причуды Лос-Анджелеса».
Когда Джонатан закончил представлять меня, я представил ему Люси.
— Для меня большое счастье познакомиться с вами, мистер Грин, — сказала она.
Тепло улыбнувшись, Джонатан пожал ей руку.
— Пожалуйста, зовите меня Джонатаном. Насколько мне известно, вы юрист.
— Я занимаюсь гражданским правом, но мы черпаем вдохновение из ваших дел, — смущенно кивнула Люси. — Особенно из судебного дела Уильямса тысяча девятьсот семьдесят второго года.
Джонатан по-прежнему не выпускал ее руку.
— Какой у вас очаровательный акцент. Вы откуда? — похлопал он Люси по руке.
— Из Луизианы.
— Что ж, быть может, как-нибудь мы будем иметь удовольствие поработать вместе.
Джонатан снова похлопал ее по руке, а я сказал:
— Джонатан, мне хотелось бы с вами поговорить.
Не успел я закончить, как у Джонатана за спиной появился Керрис, который шепнул ему что-то на ухо. Смерив меня взглядом, Джонатан кивнул.
— Мне срочно надо переговорить с остальными. Почему бы вам не присоединиться?
Оставив Люси с Трейси Маннос, я прошел следом за Джонатаном через весь дом в кабинет размером с мою гостиную. Там уже были Эллиот Трули, тот из адвокатов помельче, что повыше ростом, и еще двое мужчин, которые показались мне смутно знакомыми. Одним из них был высокий крепкий афроамериканец. Как только Керрис закрыл за нами дверь, я сказал:
— Джонатан, я видел по телевизору заявление, которое вы сделали сегодня днем. Что произошло с Луизой Эрл?