Победитель приходит первый
Шрифт:
Анализируя гибель искателей, специалисты неизменно приходили к выводу, что ими некорректно просчитывались локальные смещения масс участка астероидного кольца при изъятии очередного астероида и потому непредвиденные перераспределения астероидных масс заставали искателей врасплох, что и служило причиной их гибели.
Ромм был единственным ребёнком в небольшой космической семье и потому родителей ему заменили всевозможные государственные учреждения Затры, которые в выпуске в самостоятельную жизнь осиротевших юношей не блистали особым разнообразием: они уходили их них или пилотами грузовых космических тягачей или утилизаторами межпланетных космических лайнеров на линиях внутреннего космоса. Так Ромм и стал пилотом большого космического тягача, таскавшего астероиды с внешнего астероидного кольца, на космическую обогатительную фабрику Сетранской системы и затем вывозил оставшиеся от обогащения шлаки на спутник самой далёкой планеты Сетранской системы. Перспективы на ближайшие десятилетия его жизни были не радужные: от девяти до двенадцати месяцев – рейс или проще – оборот; три месяца – отдых и после трёх оборотов дополнительный полугодовой отпуск. И он уже шесть раз обернулся по этому незамысловатому маршруту.
Он был вторым пилотом тягача, под аббревиатурой: КТА – 02. Экипаж тягача состоял из двух человек: первый пилот и он же капитан – Витар Качур и второй пилот и он же штурман – Ромм Вегов.
Качур был уже старым и опытным капитаном, в далёкое время начала космической экспансии тоже потерявший своих родителей в одной из Орсианских экспедиций и затем прошедший тот же путь, по которому сейчас шёл Ромм. Только его путь подходил уже к концу, так как после пятидесяти оборотов пилот тягача уходил: "маяться на твердь Затры". Так с явной грустью в голосе, всё чаще и чаще произносил Качур, уже совершивший сорок три оборота на своём КТА – 02.
Качур был угрюм и немногословен, но обладал прекрасным пространственным чутьём и за годы вождения тягача не совершил не только ни единой аварии, но даже ни один астероид не поцарапал его космический поезд – он, непостижимым образом, чувствовал их приближение и заблаговременно уводил свой космический состав в сторону. У него не было семьи, его домом был космический тягач и потому он не представлял, что будет делать на Затре, получив отставку и после завершения очередного оборота, писал очередной рапорт о продолжении службы и получал неизменный отказ, заставлявший его пускаться, как он выражался "в загул", но к очередному обороту Качур всегда был свеж и в рейсе не позволял ни себе, ни Ромму даже сильных тоников.
У Ромма такое чувство пространства тоже было, но не столь сильное, что его удручало, хотя он надеялся, что с возрастом и опытом оно достигнет такой же силы, как и у Качура и потому сейчас, чтобы в глазах старого капитана не выглядеть пустышкой, так называли пилотов, посредственно понимающих пространство, усиленно штудировал реальный космос, запоминая многочисленные пути астероидов и комет, которыми изобиловало внутреннее пространство Сетранской системы, учился ориентироваться среди звёзд, не только видимых, но и очень далёких, отображаемых лишь на экране пространственного сканера, надеясь когда-либо добраться и до них. Его усилия давали свои плоды и Качур уже доверял ему не только пилотирование на трассе, но и сложные маневры с причаливанием к космическим заводам и потому Управлением Космофлота Федерации уже было решено, что капитаном КТА – 02, после ухода Качура станет Ромм Вегов. Но эта перспектива Ромма больше удручала, нежели окрыляла и он со всё большей грустью провожал, иногда встречающиеся космическому тягачу, величественные космические лайнеры, скользящие по пассажирским трассам и сияющие сотнями своих бортовых огней, будто выведенная в пространство электрическая гирлянда, когда, волею пространства, грузовые и пассажирские космические трассы оказывались неподалёку друг от друга.
Но в одном из последних оборотов с Ромом произошло очень странное событие, придавшее его, до сих пор, более-менее спокойной жизни, неожиданный динамизм…
***
– Ка-кая кра-со-та! – Протянул Ромм, всматриваясь в лобовой иллюминатор тягача. – Никогда не думал, что космические яхты в пространстве так прекрасны. – Он покрутил головой.
Грузовой космический поезд уже завершал свой очередной оборот и сейчас находился неподалёку от Орс. Хотя Ромм уже видел несколько раз воочию флуорицирующие космические яхты с огромным блестящим парусом, грациозно скользящие в пространстве, но как и Качур, лишь провожал их безразличным взглядом.
– Почему наши трассы едва не пересекаются? – Поинтересовался Ромм, поворачиваясь к Качуру, когда космическая яхта ушла за край иллюминатора.
– Это проблема не грузовой трассы, а трассы регаты, которая зависит лишь от направления звёздного ветра, дующего с Сетры. Как он дует, так они и ходят. – На удивление, пространно пояснил Качур, до сих пор за весь рейс проронивший едва ли с десяток слов. – Какой-то ты странный Ромм в этом рейсе? – Качур повернул голову в сторону своего штурмана и второго пилота. – Прежде ты больше глазел в экран пространственного обзора, нежели в иллюминаторы, а в этом обороте, несмотря на то, что пялишься в них не отрываясь, ты пропустил два хороших булыжника. Такое впечатление, что тебе кто-то настучал по голове: всему ты удивляешься, будто школяр, впервые попавший в пространство.
– Как сказать, кэп. – Ромм широко улыбнулся. – Со мной всё в порядке. – Он лихорадочно пытался найти убедительное объяснение своей странности. – Просто, я пытался найти для себя какое-то стоящее дело во время отдыха. Больше думал, потому и меньше занимался звёздными картами, и больше глазел в иллюминаторы, что и сказалось на внимании. Даже не знаю, что на меня нашло. Видимо, потому, будто впервые и увидел космическую яхту, что тебе и показалось странным. Извини кэп, но мне не слишком нравится моя жизнь, какая-то она однобокая. – Ромм глубоко вздохнул.
– Ты хочешь сказать, что моя жизнь тебе не нравится? – В голосе Качура скользнули грубые нотки.
– Извини, кэп.
– Ну-ну! – Качур отвернулся.
Ромм опять уставился в иллюминатор, но космической яхты до обогатительной фабрики он больше не увидел, но и та единственная встреча не выходила у него из головы…
В годы учёбы в школе пилотов Ромм не раз слышал от сокурсников о космической регате, но не увлёкся ею, в противоположность многим из них, так как это было что-то далёкое и лишённое для него реальности, а упорно занимался, как ему казалось, реальными вещами: силовыми видами спорта и вождением авто, считая, что мастерское владение ими всегда будет иметь действенное значение в его космической жизни, особенно в непредсказуемых и критических ситуациях.
В этом же рейсе, Ромм, будто, получил доступ к новому информационному полю своего мозга, который прежде был закрыт для него и вдруг, став доступным, привнёс в его жизнь новые чувства, желания и стремления, будто заставил, даже, мыслить по другому.
***
Завороженный грациозностью и величием, скользящей в пространстве яхты, после оборота, Ромм нашёл в глобальном информатории Затры информацию о регатах и даже несколько ошалел от их призовых. Мысли о регатах стали доминирующими в его голове, не давали ему покоя, отодвинули прежние мечты об элитных клубах и восхитительных девушках, куда-то вглубь его мозга и лишь один раз они, вдруг, всплыли с прежним желанием, когда он, сам не зная почему, в один из вечеров оказался рядом с одним из этих клубов.
Пропуская, вышедшую из элегантного авто молодую пару и направляющуюся к сверкающим дверям клуба, Ромм, вдруг, пришёл к мысли, что регата и есть тот самый быстрый путь к комфортной жизни, о которой он мечтал и решил, во чтобы-то ни стало, стать участником космической регаты и стать не только участником, но и её победителем.
Он начал действовать.
Первое действие, с которого Ромм решил начать осуществление своего нового желания – это была покупка яхты, но узнав её цену, он пришёл в уныние – такие деньги на космическом тягаче ему придётся зарабатывать лет сорок, практически все годы службы на нём. Тогда ему пришла мысль о кредите, но в нём ему отказали все банки планеты, как совершенно ненадёжному партнёру с тёмной кредитной историей, по причине профессии, входящей в зону большого риска. Его охватило уныние.