Победитель
Шрифт:
По физиономии Остромира было трудно понять, что он думает о просьбе дяди, но когда он заговорил, тон его слов оказался вполне доброжелательным.
– Знаете, ваше высочество, я с вами согласен. Для авторитетности нашей делегации ваше участие – несомненный плюс. Таким образом мы на международном уровне продемонстрируем всем, что в Империи больше нет оппозиции центральной власти, что страна едина и готова, на основе этого единения, к любым поворотам судьбы, к любым осложнениям межгосударственных отношений, к тому, что нас всех ждет в ближайшем будущем.
Гость внимательно слушал.
– Мне вот что интересно, – продолжал император. – Как вы полагаете, почему Бедросо так и не откликнулся на вашу просьбу о помощи?
ВКВ задумался.
Что означает этот вопрос? Сделанное при тайной встрече на Ярославщине предложение было все-таки провокацией против Вершителя, а не против одного из главных заговорщиков?
Или налицо очередная проверка дяди на вшивость?
Отвечать требовалось быстро.
– Думаю, ваше императорское величество, тут имеются два варианта. Либо Бедросо сумел от начала до конца просчитать наш замысел. Либо его агенты вовремя сообщили, что великий князь Владимир предал адмирала Барятинского, а потому его просьба – ничто иное как тайная акция, вызванная намерением россов спровоцировать вмешательство Ордена во внутренние дела Империи и развязать международный конфликт. И заработать политические очки на недовольстве действиями Ордена со стороны других галактических держав. В этом случае создать антимерканский союз становится намного легче.
Его императорское величество покивал:
– Да, получается, что Вершитель раскусил наш план. Жаль, но ничего не поделаешь… Скажите, дядя… Как вы полагаете, адмирал Барятинский всерьез рассчитывал на силовую поддержку со стороны Бедросо?
Проверка продолжалась.
– Чужая душа, конечно, потемки, – ответил ВКВ. – Но думаю, всерьез. У него просто не было иного выхода. Надеяться, что «росомахи» поддержат своего командующего, ставшего заговорщиком, было бессмысленно, и Барятинский это прекрасно понимал. Других организованных в боевом отношении сил, кроме собственных сторонников среди офицеров Третьего флота, у него и вовсе не имелось. Да и сторонники, полагаю, не занимали однозначной позиции. Многое бы изменилось, приди на помощь мятежникам Орден. Так что ничего Барятинскому не оставалось, кроме как делать ставку на эту помощь.
– А помощь не пришла.
– А помощь не пришла, – эхом повторил ВКВ.
Император некоторое время молчал, размышляя. Потом сказал:
– Не думаю, что Бедросо откажется от своих замыслов… Как вы считаете, что они могут предпринять теперь, когда надежда на развязывание гражданской войны среди самих росичей угасла?
Великий князь сложил губы куриной гузкой:
– Я правильно понимаю, что у руководства Ордена уже нет былого преимущества в военной силе?
– Правильно понимаете, дядя.
– Тогда им остается только одно – попытаться расколоть складывающийся антимерканский союз. Да и тут у них время крайне ограничено. Лично я бы на месте Бедросо попытался организовать покушение на росского императора. Причем удачнее всего бы это сделать на территории Фрагербритского Союза. Тогда бы отношения между двумя странами были испорчены всерьез и надолго. Особенно, если совершить эту акцию руками самих фрагербритцев. Среди подданных Отто наверняка же есть противники сближения с россами.
– Есть, дядя. Я знаю это абсолютно точно.
– Значит, ждите попытки покушения, ваше императорское величество! Это было бы вполне логично.
– Логично, согласен. Что ж, значит, будем принимать меры по обеспечению безопасности. – Император встал и протянул руку. – Спасибо, ваше высочество! Вы будете непременно включены в состав делегации.
Великий князь Владимир покидал Петергоф в хорошем настроении.
Кажется, он выдержал очередную проверку на вшивость, устроенную дяде племянником.
Глава двенадцатая
А Осетру еще предстоял разговор с сестрой.
Судя по состоявшемуся недавно предложению о замужестве с фрагербритским принцем Бруно, она была уверена, что полетит вместе с братом.
Но император считал иначе.
И позвал сестру к себе.
– Оленька! Я вот что думаю… Всем членам императорской фамилии нельзя покидать столицу. Мало ли что может случиться!.. Поскольку мы с дядей улетаем к Отто, я хочу, чтобы ты присматривала за порядком в доме.
– А дядя летит с тобой? – Ольга выглядела несколько удивленной.
– Да, я решил так. Его участие в делегации будет полезно для Империи. Таким образом мы покажем всем и в первую очередь Вершителю Бедросо, что в стране нет оппозиции императору. Чтобы ни у кого не возникало иллюзий относительно единства росской элиты. Поэтому я и прошу тебя остаться здесь. – Осетр улыбнулся. – Конечно, руководить страной будут Сергей Никанорович Шуморовский и Иван Мстиславович Охлябинин, но мне бы очень хотелось, чтобы тут тайно присутствовал глаз человека, которому я доверяю.
– А Шуморовскому и Охлябинину ты не доверяешь, что ли? – удивилась Ольга.
Осетр снова улыбнулся:
– Кабы не доверял, не оставлял бы их на хозяйстве! У меня нет оснований подозревать их в каких-либо замыслах, направленных против меня. Оба – стократно проверенные работники… Дело не в них. Император должен думать не только о настоящем, но и о будущем. Впереди нас ждет война. И хотя, после подписания договора с Фрагербритским Союзом, я не сомневаюсь в победе, может статься, что победа эта будет достигнута дорогой ценой. В том числе и ценой жизни ныне здравствующего императора…
– Типун тебе на язык, брат! – воскликнула Ольга. – Никогда не говори о таком!
– Говори не говори, а предусматривать и подобный исход нужно. Ты ж понимаешь, что я не стану отсиживаться в столице под защитой кораблей Первого флота. Как мышка в норке…
– Понимаю. Чтобы «росомаха» да отсиживался в норке! – Сестра тоже улыбнулась, и в улыбке этой не было ни капельки ехидства. Сплошная гордость за брата.
– Дядя, как ты понимаешь, отсиживаться тоже не будет. И в случае чего – тьфу-тьфу-тьфу! – страна не должна оказаться обезглавленной. – Осетр мягким жестом остановил собравшуюся возражать сестру. – Ты ведь училась тому, без чего не обойтись государственному человеку. А потому сможешь оказаться неплохой императрицей. Я в этом абсолютно уверен.