Победители недр. Изгнание владыки
Шрифт:
Малевская подошла к книжному шкафу и, порывшись, достала из него несколько книжек в пёстрых обложках.
— Из этих книжек ты узнаешь, Володя, как зародилась жизнь на земной коре, как она развивалась и совершенствовалась. История земной коры — это в конце концов история жизни на ней. В течение двух миллиардов лет земная кора не оставалась в покое: воздвигались и раздвигались высочайшие горные хребты; океаны и моря надвигались и затопляли обширные материки, потом опять через миллионы лет отступали и обнажали дно со всеми его мощными отложениями; расплавленная масса прорывалась из неостывших глубин через вулканы и трещины в земной коре, покрывала в разных местах огромные пространства суши и дна морского; реки, дожди, снег, лёд, жара, ветер понемногу, незаметно для глаза разрушали гранитные горы и сравнивали их с поверхностью земли. Земля не знает покоя, она находится в вечном движении, в непрерывном изменении. На ней развивается жизнь, жизнь всего животного и растительного мира…
Неожиданно Малевская замолчала. Она внимательно рассматривала последний снимок, сравнивая его с предыдущим. И, несмотря на то, что внешне девушка казалась совершенно спокойной, Володя сообразил, что её что-то встревожило.
— Что случилось? Нехорошее что-нибудь?
— Нет, ничего… Ничего особенного. Заминка в аппарате… Ты, Володя, иди пока вниз… Там Миша, поболтай с ним, а я тут разберусь…
Глава 8
Первая тревога
Лестница в нижнюю камеру была устроена так, что могла удлиняться, сокращаться и свободно вращаться в люковом колодце. Сейчас она далеко и очень отлого вытянулась и упиралась не в середину пола нижней камеры, как обычно, а поближе к стене. Володя, спускаясь по ней, заметил, что пол сделался крутым, и Мареев с Брусковым, находившиеся в камере, едва стояли на нём. Штанговый аппарат и оба мотора, из которых один продолжал гудеть с обычным спокойствием и уверенностью, казалось, готовы были каждую минуту соскользнуть вниз по покатому полу и обрушиться на ноги Марееву и Брускову.
— Мы уже сильно отклонились от вертикали, — говорил Брусков. — Может быть, достаточно, Никита, для первого раза?
— А какое расстояние прошёл снаряд по вертикали и горизонтали? — спросил Мареев.
Брусков посмотрел в вахтенный журнал и на приборы:
— По вертикали мы спустились на пятьдесят два метра, по горизонтали отклонились на двадцать один метр. На это понадобилось ровно три часа, — добавил он, взглянув на часы.
— Недурно! — заметил Мареев. — Совсем неплохо! Молодец наш Илья! Он дал даже больше, чем обещал…
— Это — Цейтлин, Никита Евсеевич? — спросил, незаметно подойдя, Володя.
— А ты уже здесь, заяц? — обернулся к нему Брусков и тут же добавил, обращаясь к Марееву: — Так я возвращаюсь на прежний курс, Никита?
— Хорошо, — разрешил Мареев и добавил с улыбкой, которая всегда так нравилась Володе: — Я очень доволен пробой! Прошло великолепно. Надо будет сообщить об этом Илье. Я сам составлю радиограмму. В верхней камере всё на месте?
— Да, я туда несколько раз подымался, — ответил Брусков, включая на распределительной доске аппарат выпрямления: — Всё очень прочно закреплено.
— Отлично! Пойдём, Володя, отсюда, а то мы, пожалуй, будем мешать вахтенному.
— Подожди, Никита, — остановил вдруг Брусков Мареева. — Ты видел мои последние графики?
— Нет ещё. А что там такое?
— Меня беспокоит график влажности пород. Влажность за последние двое суток систематически повышается. Сначала процесс шёл незаметно, но последние два образца дали такой скачок, что, по-моему, на это надо обратить внимание.
Лицо Мареева сразу сделалось серьёзным. Он спросил коротко:
— Известняки ещё не прекратились?
— Нет.
— Странно и нехорошо… очень нехорошо… При наличии известняков это — плохой признак. Надо поговорить с Ниной.
Он начал быстро взбираться по лестнице. Володя с непонятной тревогой в душе последовал за ним, стараясь не отставать.
Мареев не успел ещё поставить ногу на пол каюты, как встретил Малевскую, быстро направлявшуюся к нему с пластинками киноленты в руках.
— Знаешь, Никита, мне не нравятся последние снимки…
— Ага!… В чём дело?
— В породе резко усилилась трещиноватость с водяным заполнением. Трещины увеличились, и их сеть сделалась значительно гуще.
— А тебя не удивляет, Нина, что мы встретились с этим явлением на такой большой глубине?
— Конечно, Никита, и если сопоставить это с результатом анализа на влажность…
— То картина получится тревожная? Ты это хочешь сказать, Нина?
— Да, это беспокоит…
— А что показывает нижний киноаппарат?
— Известняки с тем же водяным затемнением.
— Так.
Мареев сел у стола и задумался. Резкая складка легла между его густыми бровями.
— Боюсь, что мы приближаемся к глубокой, древней карстовой зоне, — сказал он наконец. — Как по-твоему?
— Да, этого можно опасаться.
Пальцы Мареева забарабанили по столу. Малевская стояла перед ним в глубокой задумчивости, свёртывая и развёртывая пластинки. Стараясь не шуметь, Володя пробрался в угол возле полога, отгораживавшего гамак Малевской, и тихонько уселся там на стуле. Широко раскрытыми глазами он тревожно смотрел оттуда на Мареева и Малевскую.
Наконец Мареев встал и подошёл к люку в нижнюю камеру.
— Михаил! — крикнул он. — Ты можешь подняться сюда?
— Сейчас иду, — послышался ответ Брускова.
Через минуту он появился в каюте, вопросительно глядя на Мареева и Малевскую.
— Ну, чего вы тут нахохлились?
Мареев указал ему на стул.
— Дело серьёзное, Мишук. Надо посоветоваться. Ты знаешь что-нибудь о карстовых процессах?
— Прошу прощенья, — развёл руками Брусков. — Ни черта!
— Так… Ну, я тебе в общих чертах объясню это, чтобы понятнее было, почему мы тут с Ниной забеспокоились. Атмосферная вода, проникая в толщу земной коры, производит в ней огромные изменения и разрушения. В своём движении вниз она пробивает себе пути в почве, размывает её, растворяет некоторые её химические вещества и уносит с собой мелкие твёрдые частички. А встретив поглубже какой-нибудь водонепроницаемый пласт — глину, гранит, диабаз, — она скопляется над ним и образует подземные озёра, если этот пласт вогнут, или течёт над ним подземным потоком. Но самые огромные разрушения вода производит, когда попадает в пласты известняков. Они легче всего растворяются водою. Самую незначительную, незаметную трещину в них вода понемногу, но настойчиво размывает, растворяет породу вокруг и создаёт таким образом огромные туннели и пещеры. Иногда эти подземные пустоты достигают таких размеров, что их своды не выдерживают давления верхних слоев земли и проваливаются вместе с ними, образуя на поверхности воронки и пропасти, вызывая даже местные землетрясения.