Победители океанов
Шрифт:
— Эти трубы, — объяснил японец, — ведут к нашей центральной фабрике воздуха, посылающей по ним колоссальные массы сжатого воздуха. В шахтах поставлены мощные вентиляторы, а оригинальная система труб позволяет нам посылать потоки свежего воздуха в самые отдаленные и глубокие уголки нашего подземного царства. Таким же способом мы охлаждаем галереи, где температура слишком высока. Сейчас мы подъезжаем к центральной группе фабрик.
Поезд вылетел на огромную площадь среди зданий фабричного типа, высеченных в скале. Жана ослепил яркий электрический свет и оглушил грохот машин.
Пять галерей звездой расходились с площади.
По каждой из них тянулись две колеи железнодорожного полотна и сеть чугунных труб. Сложная система вертикальных и горизонтальных лифтов грузила и разгружала прибывающие и отходящие поезда.
Жан удивился, не видя над фабриками обычных труб.
— Мы работаем на белом угле, — ответил проводник на его недоуменный вопрос. — Здесь все приводится в действие электричеством.
— Вы используете силу найденных потоков?
Японец улыбнулся.
— Мы не нашли их, а создали; и они неистощимы… почти. Мы не можем терпеть дыма здесь, где и так приходится искусственно улучшать атмосферу. Но наш поезд отходит. Давайте садиться. Сейчас мы поедем к главным складам. Там я смогу, наконец, объяснить вам цель, которую мы преследуем.
Они пересели в другой вагон, и снова перед глазами Жана замелькали однообразные километры галерей.
Каждую минуту попадались встречные поезда, груженные обломками. При виде их молодой человек подумал о том, какое невероятное количество камней и земли надо было вывезти, чтобы пробить эти бесконечные туннели.
— И все это идет наверх? — спросил он.
— Да, поднимается наверх и спускается в океан, — ответил проводник. — Пока мы ведем работу в этой и других шахтах, обломки образуют новый барьер вокруг острова Иезо, потом сливаются с ним. За короткое время территория острова увеличилась вдвое.
В эту минуту мимо них медленно прошел поезд. Он вез груды обнаженных желтых тел.
— Трупы, — холодно заметил японец. — Под землей часто умирают. Среди рабочих дальних шахт смертность колоссальная. Только принеся в жертву миллионы жизней, сумели мы реализовать это великое дело. Вот причина обезлюдения Азии. Нам нужны работники, много работников.
Жан хмуро провожал глазами поезд мертвецов.
— Но зачем, зачем? — пробормотал он.
— Вы узнаете. Какой народ сделал больше для мирового благополучия, чем Япония? Там, наверху, было слишком много народу, мы расчистили место, — добавил японец с жесткой улыбкой. — И мы будем продолжать, — закончил он.
— Сколько трупов! — бормотал подавленный Жан. — Что вы с ними делаете?
— Их сжигают, — ответил японец. — Мы только что проехали мимо группы крематориев.
Часы тянулись, как блестящие колеи рельс за поездом. Японец предоставил своего спутника его печальным мыслям. Кругом было довольно тихо, мирно постукивали колеса, и лишь иногда с грохотом пролетал встречный поезд.
Потом послышался отдаленный шум, все усиливающийся по мере приближения. Показались сооружения из бетона и железа. Туннель вдруг расширился, и показались группы зданий. Они образовали ряд улиц, по которым мчались поезда.
Это был настоящий город. Улицы кишели людьми, которые торопливо шныряли по тротуарам, входили в дома, выходили.
Очарованный этим зрелищем, молодой француз не обратил внимания на усиливающуюся жару, которая стала вскоре непереносимой.
На площади поезд остановился, и Жан вместе с проводником сошли.
— Здесь мы остановимся и переночуем, — сказал японец. — Наверху теперь ночь, хотя вы этого и не замечаете. Наше путешествие продлится несколько дней.
Они шли по странным улицам. Жан, непривыкший к этой атмосфере, тяжело дышал. Японец заметил это.
— Внутри дома вы будете чувствовать себя лучше, — заметил он. — Высшие служащие имеют комфортабельные жилища, снабжаемые кислородом, и в них температура поддерживается на нормальном уровне.
Действительно, дом показался Жану воплощением комфорта после всего того, что он видел в этом подземном царстве. Короткий отдых восстановил его силы, в нем снова проснулась любознательность и он захотел осмотреть город.
Он поразился при виде ужасной внешности подземных жителей. На всех было какое-то клеймо смерти: одни были худы, как скелеты, у других был совсем трупный вид.
— Они похожи на приговоренных к казни, — пробормотал молодой дипломат.
— Они, действительно, приговоренные, — криво усмехнулся его спутник. — Изо всех этих людей едва ли ничтожные единицы снова увидят дневной свет. Остальные так или иначе погибнут здесь. Необходимость охранять тайну наших работ заставила нас ввести суровые правила.
— И они знают это?
На них было какое-то клеймо смерти…
— Они видят, что никто живым отсюда не выходит. Одни умирают, на их место приходят новые. Это неотвратимо.
— И они не восстают?
— Иногда случаются вспышки возмущения, но наши войска расстреливают в этих случаях несколько десятков зачинщиков, и на пару недель спокойствие восстанавливается.
Наутро путешествие началось снова. Вид бесконечных унылых коридоров действовал угнетающе, редкие города напоминали об ужасной судьбе миллионов рабов.
Жан собрал все силы, чтобы не закричать от ужаса перед этими мрачными туннелями, каждый метр которых стоил человеческой жизни.
Наконец, на восьмой день поезд остановился около гигантского колодца, казалось, уходившего в самые недра земли.
Наверху свод образовал гигантский четырехугольный купол, диаметром около километра и высотой в несколько сот метров. Стены, поддерживающие купол, испещренные балкончиками и висячими галерейками, соединялись подвесными мостками, на которых кишел человеческий муравейник. Сверла и электрические буры, подвешенные над бездной, без устали сверлили потолок.