Победоносец Сталин. Генералиссимус в Великой Отечественной войне

Язов Дмитрий Тимофеевич

Нельзя упускать из виду и такое соображение. Заговор против Сталина всё-таки был. Это не плод чьего-то больного воображения. Не проведи Сталин накануне войны эти чистки, может быть, у нас оказался бы в предателях не один Власов. Среди тех, кого освободили перед войной, были такие замечательные командиры, как Мерецков, Рокоссовский, Горбатов, Лизюков. Но были и те, кто пошел служить немцам. У нас не принято было говорить об этом, но свидетельства такие есть. Не всё ясно и с командующим Западным фронтом Павловым. Тот же Ферр пишет, что «генерал Д.Г. Павлов фактически был виновен в подготовке поражения и заговора в пользу Германии».

В 1943 году в разговоре с Геббельсом Гитлер

сказал: «Мы крепко ошиблись в то время, когда думали, что Сталин развалил Красную Армию. На деле всё было как раз наоборот. Сталин избавился от оппозиционеров внутри армии, тем самым, создав гарантии того, что в ней больше не будет пораженческих настроений».

Корр.: – И Хрущёв, и его позднейшие последователи вменяют в вину Сталину то, что он не готовился как следует к войне и по сути дела «проспал» её. А 22 июня так растерялся, что полностью потерял самообладание и впал в прострацию. Не странно ли это слышать о человеке, обладавшем железной волей и несгибаемым характером?..

Д.Т. Язов: – …и о котором Черчилль сказал: «Он обладал глубокой, лишенной всякой паники, логической и осмысленной мудростью, был непревзойденным мастером находить пути выхода из самого безвыходного положения». Тут нет предмета для спора или сомнений. Сталин знал, что война неизбежна и серьёзно к ней готовился. Наша оборонная промышленность развивалась гигантскими темпами. Её доля накануне войны составляла 39 процентов всего промышленного потенциала. Шла модернизация военной техники, создавались новые образцы, по своим характеристикам нередко превосходящие немецкие аналоги. Взять тот же танк Т-34. Гудериан вспоминал: «В ноябре 1941 года видные конструкторы, промышленники и офицеры приезжали в мою танковую армию для ознакомления с русским танком Т-34, превосходящим наши боевые машины. Предложение офицеров-фронтовиков выпускать такие танки, как Т-34, не встретило у конструкторов никакой поддержки. Конструкторов смущало, между прочим, не отвращение к подражанию, а невозможность выпуска с требуемой быстротой важнейших деталей Т-34». Сделаю по ходу два небольших уточнения. Немецкие специалисты не смогли создать аналог броневой стали, которая шла на производство «тридцатьчетвёрок». И что касается сроков: Челябинскому тракторному заводу понадобилось всего 56 дней, чтобы запустить знаменитый танк в производство.

Сталин отодвинул наши западные границы вглубь Европы, вернув потерянные в годы гражданской войны русские земли: Западные Украину и Белоруссию, Бессарабию, добился передачи Советскому Союзу Закарпатской Украины. Блестящий знаток истории, Иосиф Виссарионович использовал такой «несокрушимый» довод: русские в XIII веке потеряли Закарпатскую Украину и с тех пор мечтали её вернуть. Он присоединил Прибалтийские республики. А война с Финляндией? Нужно было обеспечить безопасность Ленинграда, который от враждебно настроенных финнов отделяло всего 32 километра. Сталин формулировал вопрос со свойственной ему прямотой и четкостью: безопасность Ленинграда – есть безопасность нашего Отечества. И не только потому, что здесь сосредоточено 30–35 процентов оборонной промышленности, но и потому, что Ленинград – вторая столица нашей страны.

Сталин лично вёл переговоры с финским правительством, надеясь решить проблему мирным путём. Проявлял при этом неслыханное терпение. Он просил сдать в аренду на 30 лет участок земли на полуострове Ханко и обменять финскую территорию Карельского перешейка на значительно большую по площади часть СССР. На четыре наших вполне приемлемых предложения финны ответили отказом.

Оценивая сложившуюся ситуацию, крупный

военный теоретик XX века Лиддел Гарт писал: «Этот обмен… давал Финляндии дополнительную территорию в 5524 квадратных километра в качестве компенсации за уступку России территорий общей площадью 2760 квадратных километра. Объективное изучение этих требований показывает, что они были составлены на рациональной основе с целью обеспечить большую безопасность русской территории, не нанося сколько-нибудь серьёзного ущерба безопасности Финляндии».

Но финны, подстрекаемые нашими западными «друзьями», упёрлись. Кончилось терпение и у Сталина. Начались военные действия. К марту 1940 года финны запросили мира. В результате граница была сдвинута в сторону Финляндии.

Подводя итоги трёхмесячной войны, Сталин сказал: «Мы разбили не только финнов – эта задача не такая большая. Главное в нашей победе состоит в том, что мы разбили технику, тактику и стратегию передовых государств Европы, представители которых являлись учителями финнов. В этом основная наша победа». Не случайно премьер-министр Франции Даладье сказал, что для его страны «Московский мирный договор – это трагическое и позорное событие. Для России это великая победа».

Корр.: – Но при этом Черчилль заявил, что Финляндия «открыла всему миру слабость Красной Армии…»

Д.Т. Язов: – Это ошибочное мнение. Оно относится к январю 1940 года, когда наша армия действительно терпела неудачи в силу разных причин, в том числе и объективных. Но в феврале войска под командованием генерала Мерецкова начали мощное наступление, прорвав считавшуюся неприступной линию Маннергейма. С этого момента, как считает Лиддел Гарт, «поражение Финляндии стало неизбежным. Только капитуляция могла предотвратить катастрофу».

Интересное сравнение приводит в своей книге «Расшифрованный Сталин» Евгений Резонтов. Он рассматривает осаду и взятие в разное время двух военных твердынь. Взятие нашими войсками «линии Маннергейма» и немцами – крепости Севастополь.

Манштейну в Крыму понадобилось 250 дней. Тимошенко с Мерецковым «уложились» в срок в два с половиной раза короче. Причём немцам четыре штурма нашего легендарного города обошлись в 300 000 погибших. Безвозвратные потери Красной Армии за всю финскую кампанию составили 127 000 человек.

Несмотря на признанную победу, Сталин скрупулёзно проанализировал допущенные просчёты. Это было тем более необходимо, что большая война уже стояла на пороге.

Корр.: – И по мере её приближения всё ярче разыгрывается фантазия Хрущёва. «В ходе войны и после неё, – говорит он на съезде, – Сталин выдвинул такой тезис, что трагедия, которую пережил наш народ в начальный период войны, является якобы результатом «внезапности» нападения немцев на Советский Союз. Но ведь это, товарищи, совершенно не соответствует действительности». И далее Никита Сергеевич живописует как все, включая Черчилля, предупреждали Сталина о надвигающейся опасности, но он был глух ко всем предостережениям.

Д.Т. Язов: – Черчилль в своих мемуарах приводит слова Сталина, относящиеся к этому периоду: «Мне не нужно было никаких предупреждений. Я знал, что война начнётся, но думал, что мне удастся выиграть ещё месяцев шесть или около того». Тем более, что начальник разведуправления Красной Армии генерал Голиков докладывал Сталину, что слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны Германии против СССР необходимо расценивать как дезинформацию. А на дворе уже стоял март 1941 года. Три месяца оставалось до начала войны.