Победы не будет. Апокалипсис
Шрифт:
– Аааааххх!.. – глубоко вдохнул Магистрат. – Я готов заплатить цену, – пытался успокоить дыхание он. – Пусть, ели это даже будет моя смерть.
– Хм, – хмыкнула «она» и плавно распрямилась, не сводя с него взора. – Хм-ха-ха-ха-ха-ха…, – сдержано и крайне снисходительно засмеялась она. После, как-то недвусмысленно выдохнула. Далее, так же снисходительно наклонила голову, всё продолжая взирать на него.
(Вдох…) – Глупец… Нет… Смерть, – снова воспарив над полом, она начала плавно разворачиваться через левое плечо. – Это слишком малая цена, за такое непомерное желание, – начала она недвусмысленно удаляться.
– Шшшш-бух, – зашипел стул отъезжая и, грохнули о мраморный пол, колени павшего. – Постой же! – воскликнул он ей вслед.
Фигура, не долетев до основного строя, что стоял полумесяцем, пару шагов – плавно остановилась…
Наклонив голову вперёд. Она, плавно обернулась через правое плечо…
– Я готов на всё, ради своего народа. Я заплачу любую цену! Чего бы мне это не стоило… Но только прошу вас, Матриарх – не уходите…, – приклонив голову, недвусмысленно закачал он ею. – Мне не сдержать этой тайны. Мне конец, в любом случае. – (тяжкое, недвусмысленное молчание).
Фигура, с любопытством смотрит… Взирает, ждёт… Выжидает, готовности блюда.
Из-под белоснежных волос падшего на колени, что слегка отвисли полупрозрачной гардиной. На кончике носа, накатилась сверкающая в лучах освещения – капелька…
– Мы устали быть грызунам в золотом колесе, – (снова тяжёлое молчание). – Я отдам всё, что у меня есть, – (дрожащий выдох). – Но положите этому – конец.
Всё ещё парящая фигура, слегка опустила голову, будто посмотрев пол.
Молчание…
Она плавно обернулась обратно, на те самые, всё ещё не подвижные фигуры, что голодали за происходящей драмой…
И опять молчание…
И снова переведён взгляд на стоящего на коленях, за столом, человека…
– Ты абсолютно уверен? – произнёс тяжёлый, но в тоже время какой-то материнский голос. И от этого становилось ещё жутче.
– Да, – ответил твёрдо дрожащий голос. – Я абсолютно уверен.
– Всё же…, – впервые, грозная фигура и её душе иссушающий голос задумался.
Зубы, синхронно с лицом падшего, сжались в недвусмысленную мучительную гримасу осознания.
– Всё же, смерть, – подняла она свой мёртвый взор и переложила на плечи падшего. – Была бы…, -задумалась она. – Самым выгодным, для тебя выбором.
– Нет! – взревел он «подорвавшись» с пола и упиревшись о стол обеими руками. – Я выбираю – свободу! – его лицо, искорёженное болью, ненавистью и залитое слезами, смело глянуло на всех присутствующих. – Свобода! Чего бы мне этого не стоило.
В ответ, фигура Матриарха – застыла, толи с жалостью, толи с пониманием…
А вот пятеро фигур, за её спиной, подняли руки над собой. После. плавно развели чёрные кисти в стороны, и…
Вспышка! Вспыхнула для человека за столом. И он, словно поражённый электрическим током – подкосился, и, рухнул без чувств, с выражением лица источающего ужас пред незримым будущим.
Руки пятерых «вечных», снова плавно опустились…
Матриарх, снова воспарив, вернулась к человеку…
Пригнулась…
Аккуратно положила свою ладонь на ту самую сферу, что всё это время было намертво зажата в руке магистрата…
И тут, сфера «словно по волшебству», плавно расщепилась на кванты света и буквально – впиталась без остатка в ладонь Матриарха…
– Даже незнаю, братья мои, – распрямившись, как-то тяжко произнесла она, всё взирая на лежащее тело. – Радоваться нам с вами, или горевать? Тяжкий вопрос, – (такой же тяжкий вздох). – Ну, всё же, выбор сделан, – закончила она, всё продолжая смотреть на это обезображенное эмоциями, лицо.
«Да Матриарх, всё будет сделано, – поклонились пятеро позади, и после, замерцав – исчезли».
Матриарх аккуратно присела, и молча, нежно, как бы погладила мученика…
После, она встала. Повернулась к столу и поднесла свою ладонь к сенсорной панели управления. Между её ладонью и пальцами проскочили стрекочущие электрические разряды, и, спустя пару секунд, её фигура замерцала, секунду спустя – исчезнув без следа.
– Изоляция помещения отключена, – возвестил приятный женский голос с динамиков.
И тут же:
«– Внимание, магистрат Миллергардо в обмороке».
«– Сканирую».
«– Давление ниже нормы на тридцать процентов. Упадок мозговой активности. Тревога. Вызываю скорую медицинскую помощь, – договорил машинный интеллект и стол заморгал все различными тревожными сигналами».
***
Глава 4
Великий раздор
Печать четвёртая
Ослеплённые яростью
18 мая 20364 год (по летоисчислению «изначальных»)
Место: великая объединённая империя «изначальных», Махтэфиа
Величайшее событие свершилось. Весь мир был воистину шокирован. Пока шло следствие, вся планета погрузилась во всеобщий траур. Так как дети, это было самое святое для всего рода «изначальных», и дороже, быть уже не могло, в принципе. И каждый оплакивал погибшего в авиакрушении словно своего собственного. Вершитель Рахмагарр, лично участвовал в сборе обломков. То, что творилось с ним и его психикой, описать адекватно, очень сложно. Он, собственноручно, с помощью кибернетической кошки, что была метр в холке и напоминала леопарда, искал растрёпанные останки своего сына на площади, не менее одного акра. Угольно-чёрная кошка, которую официально называли – «гончая», медленно, но со стопроцентным успехом отыскала буквально всё, до ноготочка растерзанного катастрофой – ребёнка. Таковая добровольная пытка Вершителя Рахмагарра, продолжалась до поздней ночи. Вся территория была строжайше оцеплена и некого, не единого силуэта не перешло этой линии. Только блуждающие во тьме лунной ночи – две тени, подобно призракам, по отработанной траектории, скрупулёзно прочёсывали лес. То, показываясь на перепаханной обломками истребителя поляне, то снова скрываясь в густой чаще. То, что изредка доносилось из глубины леса, заставляло содрогаться от спазмов ментальной и обжигающей боли даже обожжённую жестокостью многочисленных боёв, стальную психику «вершителей» и «титанов», что разбавляли плотное кольцо разнообразной охраны вокруг области крушения. Они – чувствовали всё… Каждый вздох, каждый брюшной спазм неистовой боли, что заставлял Вершителя Рахмагарра падать на колени пред очередным обезображенным куском плоти его дитя. Говорят, что хищники не ведают эмоций – бред! Даже кибернетическая «гончая», имея в крепкой голове живой мозг леопарда опускала свою элегантную чёрную шею, и, из её горла, доносились какие-то не ясные звуки, напоминающие трагичное скуление пса. Она тоже скорбела как могла, и всё прекрасно понимала, в отличии от некоторых прямо ходячих – зверей. И только когда морально истерзанный и со специальным контейнером в обеих руках, в котором были останки его дитя, Рахмагарр вышел из леса и прошёл расступающееся кольцо охраны насквозь, подобно ожившей каменной статуе. И только после этого, нужные органы, были допущены до самих обломков. Никто не видел выражения лица правителя «среднего брата», так как оно было укрыто броне маской, которая венчала грозную, элегантную, угольно-чёрную кибернетическую броню. Не кто не видел, но – все чувствовали… Ощущали на ментальном уровне, эту неистовую – боль… Которая плавно перерождались сатанинскую – злобу… Все чувствовали только эмоциональный портрет этой «тени», и «она», просто обжигала концентрированными потоками – чёрной, энергии страдающего сатаны. «Гончая» и Вершитель Рахмагарр погрузились в спец автомобиль. Футуристическая, объёмная спец машина мягко загудела электро-мотор-колёсами и скрылась в тёмной стене леса. Она исчезла, мелькая меж толстых стволов деревьев заповедного леса – сейчас, так же, как и покой во всей великой империи – после, испепелив ложное спокойствие и блаженство мира, за всего лишь – за одну ночь.
Научный магистр Миллергардо, выписавшись из госпиталя, воистину нечего не вспомнит, и, с – реально, искренней болью полетит на все имперское погребение останков сына Вершителя Рахмагарра, великого полководца «среднего брата». Процесс грандиозного погребения и скорби прокатиться целым «цунами» боли по всей империи, что распростёрлась на большую часть планеты земля. Имперские сыщики перетряхнут и вывернут – всех и всё, что могло по их мнению быть участно в столь ужасном преступлении против главной и святой ценности империи «изначальных» – жизни не винного дитя. Было вывернуто на изнанку всё что может порождать подозрение: «где, и кем истребитель был собран. Кто его обслуживал. Кто принимал. Кто отправил».