Побег Кратова
Шрифт:
Глава 4
Ему приснилась женщина. Не такая, каких он видел на станции. Женщина была одета в легкое белое летнее платье с цветочным узором, которое открывало ее загорелые плечи. Длинные черные волосы развевались от морского ветра. Кратов гулял с ней по каменной набережной. Справа шелестел волнами прибой, подбрасывая в воздух брызги. Мужчина отчетливо ощущал соленый привкус морской воды на губах. Слева, чуть поодаль, столпились клены, перешептываясь листьями в кронах.
Белое раскаленное солнце заполняло все вокруг своим светом, делая ярче краски и в то же время ослепляя. Они шли молча. Кратов боялся заговорить, потому что ему казалось,
Он шел и боялся посмотреть на нее, боялся рассеять волшебство момента. Увидеть ее печаль. Где-то позади раздался звонкий детский смех. Он оглянулся, но в белом мареве позади никого не было. Смех зазвенел снова уже с другой стороны. Кратов повернул голову, но источник звука так и не смог найти. Так повторилось еще несколько раз. Казалось, что кто-то решил сыграть с ним злую шутку. Наконец женщина нарушила молчание.
– Ты только возвращайся. Мы будем ждать тебя.
Она повернулась и посмотрела на него, но он так и не смог поднять взгляд. Неожиданно его захлестнуло чувство вины, будто он упустил что-то важное. Будто он знал, что не выполнит свое обещание. Он знал, что на этом все закончится. Кратов не смог ничего ей ответить. В растворяющемся в белом свете мираже он услышал последние слова: “Береги себя”.
Свет плавно отступил, позволяя проявиться очертаниям знакомой комнаты. Ясер еще дремал возле входа. Его впалая грудь равномерно вздымалась и опадала в такт дыханию. Лицо выражало полнейшую безмятежность. Казалось, что только его на всей этой станции каждую ночь не донимают кошмары. Казалось, что только этот счастливец может с такой беззаботностью погружаться в глубины сна и наслаждаться им.
Кратов был не единственным, кто проснулся в такую рань. За входом маячил силуэт Гэрриоуна, делавшего гимнастику. Тяжелое дыхание его говорило о том, что организм, истощенный болезнью (болезнью ли?), с трудом восстанавливает форму.
Спустя несколько минут сосед вернулся и бесцеремонно переступил через спящего в проходе Ясера, даже не взглянув на него. На суровом лице и лысине блестели капли пота. Он встретился взглядом с Кратовым и коротко кивнул ему в знак приветствия. Гэрриоун сел, поджав под себя ноги и, оперевшись на стену спиной, закрыл глаза, застыв в подобии медитации.
Не смея нарушить тишину, Кратов сидел на полу, погруженный в свои размышления, пока не настало время пробуждения. Ясер не спеша поднялся на ноги и потянулся. Следом Гэрриоун открыл глаза, выходя из своего транса, и бросил хмурый взгляд на проснувшегося соседа.
Дальше день встал на рельсы своего обычного расписания. Кратов, потрясенный событиями минувшей ночи, никак не мог избавиться от оставленных ею образов.
Работники станции возвращались на первый перерыв, когда взгляд его упал на закрытую дверь в конце помещения.
– Как ты назвал ту штуку, которая находится за той дверью? – Кратов кивнул в сторону противоположной стены, обращаясь к Ясеру.
– А? – встрепенулся тот, отрываясь от собственных мыслей. Проследив за взглядом товарища, он нахмурился, – я назвал ее Машиной.
Он посмотрел на Кратова с явной мольбой. Очевидно, ему не хотелось продолжать этот разговор и вообще поднимать эту тему. Ясер не желал знать о размышлениях Кратова по поводу того, что находится за этой дверью. Всем своим видом он показывал, что не хочет слышать об этом ни единого слова.
Казалось, что они запустили какую-то реакцию, о которой известно только ему и больше никому. Реакцию, которая приведет к последствиям,
– Я бы скорее назвал ее лесом.
Лицо Ясера помрачнело, будто ему вынесли приговор.
– Что делают эти деревья? Они такого жуткого вида, аж мурашки по коже, – Кратов поежился, вспоминая мрачное зрелище в алом зареве лесного пожара.
– Я…
Ясер замялся. Он стоял с растерянным видом, не зная, что сказать, безмолвно шевеля губами, подбирая нужные слова. Он помотал головой, чтобы сосредоточиться, помассировал переносицу, после чего продолжил уже более твердым голосом:
– Я точно не знаю, что они делают. Единственное, что я знаю, – это то, что они важное звено в этой всей системе, – он обвел руками вокруг, – на этой станции. Эти деревья. Они каким-то образом влияют на нас. Не исключено, что все эти наши способности – это управление приборами без других интерфейсов, кроме органов чувств. Может, еще что-то, о чем мы не подозреваем. Все это, может быть, результат их воздействия. Я не могу больше сказать.
Ясер смотрел на Кратова, явно мысленно умоляя об окончании этого разговора. Помолчав около минуты, он сказал:
– Пойдем, а то пропустим обед.
Уже по пути в столовую Кратов задумчиво спросил:
– А как именно они воздействуют на людей?
Его спутник шел чуть впереди, не оборачиваясь.
– Я не могу сказать, – бросил он в ответ, – извини.
Обед они провели в молчании. Кратов обдумывал странный ответ Ясера. Казалось, что он знает какую-то тайну, связанную с этим лесом, но боится ее раскрыть. Что может такого скрывать это помещение со странными устройствами, что его товарищ оберегает этот секрет? Он посмотрел на Ясера – тот имел необычный для себя мрачный вид человека, оказавшегося перед тяжелым выбором. Он сосредоточенно жевал свой обед, но казалось, что он даже не замечает, как проглатывает пищу. Все его внимание было занято решением какого-то сложного вопроса. Сидевший рядом Гэрриоун то и дело бросал на Ясера подозрительный взгляд, но так и не проронил ни слова.
Весь последующий день Ясер был рассеян и задумчив. Он не сразу реагировал на обращенные к нему фразы, отвечал односложно. Тему леса за закрытой дверью Кратов решил не поднимать, за что, похоже, его спутник был ему благодарен. Погружение в работу немного отвлекло от мрачных мыслей.
После молчаливого ужина Ясер неожиданно повел их не в сторону кают, как обычно, а опять на рабочие места. На вопрос Гэрриоуна, неужели им теперь можно работать в полную силу после такого короткого срока, он ответил утвердительно. Восстанавливаются они быстро, и понемногу уже можно начинать работать в полные смены. Гэрриоун в ответ пожал плечами и вскоре растворился в своих джунглях.
Розовый свет начинал напитываться красным, когда они вернулись на свои посты. Кратов почувствовал тревогу, поднимающуюся внутри словно мрачный покров тени, наплывающей из глубины сознания. Единение с пультом дало небольшое расслабление, но, несмотря на прочную связь, тревога начала пробиваться и через это укрепление. Грозовые тучи собирались в сознании, суля опасность.
Холодная тень страха наползала, растворяя ощущения и краски. От затылка по коре головного мозга вперед, к лицу. Глубже, внутрь серого вещества, вытесняя все на своем пути. Вниз по позвоночнику. Дальше. Внутрь. Вглубь. Страх заполнял вены, мышцы, ткани, заменяя собой реальность. Страх становился самой реальностью, заслонив все остальное. Страх стал всем. Сердце в груди бешено колотилось в цепких лапах паники. От хватки тревоги начали тупеть чувства, хуже слушаться конечности.