Побег от гравитации. Мое стремление преобразовать NASA и начать новую космическую эру
Шрифт:
Наиболее ответственным этапом миссии было вхождение в марсианскую атмосферу. После путешествия по космосу при температуре 455 градусов по Фаренгейту космический аппарат, на борту которого находилась передвижная лаборатория размером с автомобиль, должен был нагреться до 2 300 градусов, что замедлило бы его скорость до мягкого приземления. Только около половины миссий, когда-либо отправленных к Красной планете, успешно преодолели это расстояние и вернули сигналы после прибытия.
Размеры марсохода потребовали использования недавно изобретенной системы посадки, состоящей из парашютов, крана и ретро-ракет, для выполнения точной хореографической автоматической процедуры, занявшей семь минут, которые в NASA назвали “семью
Лаборатория реактивного движения (JPL) построила и эксплуатировала космический аппарат для НАСА, и руководитель лаборатории доктор Чарльз Элачи информировал меня о проблемах с MSL почти четыре года назад, осенью 2008 года. В то время я возглавлял переходную группу НАСА для вновь избранной администрации Обамы, а запуск космического аппарата был запланирован на лето следующего года. Бюджет MSL уже превышал 1,5 млрд. долларов на 400 млн. долларов, а окно возможностей для отправки космических аппаратов на Марс открывается на несколько недель каждые двадцать шесть месяцев. Пропуск этого “окна” откладывал запуск до 2011 года и увеличивал стоимость проекта до 2,5 млрд. долларов, т.е. на 60%.
Моя роль в НАСА в переходный период была консультативной, поэтому я не принимал решения по этому вопросу. Но MSL будет осуществляться новой администрацией, которая придет к власти через несколько месяцев, поэтому директор JPL приехал в Вашингтон, чтобы получить информацию о том, насколько будущий президент может быть склонен к срыву графика. Это был не мой звонок, но Чарльз спросил, как, по моему мнению, будет действовать будущая администрация. Моя реакция была однозначной. Если бы это зависело от меня, то команду не следовало бы подталкивать. Лучше всего было бы потратить время и ресурсы, необходимые для того, чтобы дать ей максимальные шансы на успех. С моей точки зрения, успешная посадка на Марс космического аппарата стоимостью 2,5 млрд. долларов была бесконечно лучше, чем потеря миссии стоимостью 2 млрд. долларов.
– - -
Дополнительное время было взято, что позволило инженерной и научной группам проработать все аспекты космического аппарата, и в ноябре 2011 года MSL наконец-то оказался на стартовой площадке. К тому времени я уже был заместителем администратора NASA и сопровождал VIP-персон, выражая свою признательность команде. Через два дня после Дня благодарения Curiosity отправился в путешествие к Марсу из Космического центра имени Кеннеди во Флориде. После успешного запуска началась следующая игра ожидания.
Восемь месяцев и 350 млн. миль спустя, когда космический аппарат приблизился к месту назначения, все действия происходили на другом конце страны, в Центре управления космическими полетами (ЦУКП) JPL в Южной Калифорнии.
Я приехал на день раньше, чтобы выступить перед доброжелателями, собравшимися в конференц-центре Пасадены на конференцию под названием Planetfest. Это мероприятие проводится раз в несколько лет и приурочено к экстраординарным событиям космического масштаба. Первый раз я присутствовал на Planetfest, когда в 1989 г. “Вояджер” - один из самых продолжительных межпланетных роботов-исследователей НАСА - совершил ближайшую встречу с Нептуном. Спонсором фестиваля Planetfest выступило Планетарное общество (Planetary Society), пропагандистская и образовательная организация, основанная покойным доктором Карлом Саганом в 1980 году.
Я был членом клуба с середины 1980-х годов и имел возможность работать с его руководством, в том числе с самим Карлом Саганом до его безвременной кончины в 1996 году. Доктор Саган верил, что открытие форм жизни за пределами планеты Земля будет иметь преобразующее значение; он был свободным человеком, который любил говорить правду власти. Он передал свои ценности и убеждения мне и миллионам других людей. Я был в восторге, когда в 2010 году Билл Най (научный парень) стал президентом Планетарного общества. Он уже был моим хорошим другом, и, как бывший ученик Карла, мне показалось уместным, чтобы он возглавил организацию. Вначале Билл пригласил меня выступить на Planetfest с докладом о космической политике НАСА. Затем он спросил, не смогу ли я также помочь Обществу почтить память доктора Салли Райд, которая скончалась за две недели до начала конференции.
Я знал, что говорить о Салли без эмоций будет непросто, но я собрался с силами, чтобы почтить ее наследие. Салли сыграла важную роль в космической программе и в моей собственной жизни. В своем выступлении я сосредоточился на том, как она повлияла на программы, которые позволяли NASA внедрять инновации, чтобы добиться больших успехов для будущего человечества. Как и Карл Саган, Салли больше заботилась о позитивном влиянии на грядущее, чем о воспоминаниях о прошлом.
Видя, что после моего подготовленного выступления несколько рук все еще подняты с вопросами, я стал искать своего исполнительного помощника Элизу Нельсон, чтобы сообщить ей, не превышаю ли я отведенное мне время. Она стояла у сцены вместе с охранником, и я постарался закончить выступление и выяснить, что происходит.
Когда я подошел к Элизе, охранник сказал мне, что мы должны следовать за ним и быстро покинуть зал. Как обычно, после моей речи осталось несколько человек, ожидающих разговора со мной, и хотя мне показалось невежливым не задерживаться, я сделал то, о чем меня просили, и продолжил идти.
Сначала я подумал о какой-нибудь катастрофе на Международной космической станции (МКС) или на одном из наших земных объектов. Затем я подумал о Curiosity. Неужели мы потеряли космический аппарат, подобравшись к нему так близко? Когда я поинтересовался, куда мы направляемся, охранник сказал, что мне скажут, как только я окажусь в безопасности. Его замечание не имело смысла. Если я не в безопасности, то, должно быть, существует какая-то угроза взрыва, так почему же только меня выпроводили?
Меня даже не вывели на улицу, а повели в другую часть здания. Мы дошли до пустого конференц-зала, и охранник ввел нас внутрь, сказав, что если что-то понадобится, он будет у двери. Мы должны были оставаться в комнате.
Когда мы с Элизой остались наедине, она сказала, что в мой адрес поступила угроза, и ей было приказано немедленно вывести меня из общественного места. Служба безопасности НАСА в Вашингтоне просила ее позвонить им, когда я буду “в безопасности”. Меня трясло, когда я звонил, я начинал понимать, что ситуация может быть серьезной.
Сотрудники службы безопасности NASA объяснили, что в штаб-квартиру NASA поступило письмо с угрозой, в котором содержалось белое порошкообразное вещество, адресованное мне. Человек, вскрывший конверт в почтовом отделении, был помещен в карантин на время проверки вещества. Я должен был оставаться в изоляторе до тех пор, пока не будет определен уровень угрозы.
У нас с Элизой образовалась тесная связь после того, как мы разделили множество замечательных впечатлений от наших путешествий, и мы постарались отнестись к ситуации с легкостью. Ждать пришлось недолго, когда зазвонил телефон и нам сообщили, что тест дал отрицательный результат на наличие сибирской язвы или какого-либо другого токсина. Я испытал облегчение за сотрудников почтового отделения, которые подверглись заражению, и задался вопросом, что же такого было в письме, что служба безопасности решила, что я нуждаюсь в защите за 2300 миль.