Побег от прошлого
Шрифт:
– Так нечестно! – продолжаю бушевать я.
– Честно, - эхом отзывается Эль.
– Нечестно! Я ненавижу сладкое! – ору я.
– А я ненавижу, когда кто-то заходит в мою комнату, - все с той же убийственной невозмутимостью говорит он. – Так что мы квиты.
Крыть нечем, так что я шумно выдыхаю и недовольно смотрю на него исподлобья, но пончик все же беру. И тут же брезгливо морщусь, когда пальцы погружаются в пудру. Хочется немедленно пойти и вымыть руки, но смысла в этом никакого, так что после секундных раздумий я поступаю как Эль и слизываю с пальцев налипший сахар.
Так что пончик я ем с видом великомученицы, но уже не возмущаюсь – как-никак, сама виновата. А потом все же иду мыть руки, за это время ставшие липкими до невозможности.
– Ну, теперь расскажешь? – спрашиваю я, вновь усаживаясь на диван и широко зевая.
– Нет, потому что ты спишь, - говорит Эль.
– Я не сплю, - пытаюсь возразить я сквозь очередной зевок, но в результате выходит только какой-то невнятный набор звуков.
– Нет, спишь. – Его голос доносится до меня словно из другого мира, кажется, я и правда засыпаю.
Придвинувшись поближе, я бесцеремонно укладываю голову ему на плечо, совершенно не переживая по поводу того, что вполне могу получить по лбу.
– Какой ты противный, - еле-еле ворочаю языком я, не открывая глаз.
– Не отрицаю.
Это было последним, что я услышала. То ли это проклятый пончик подействовал на меня лучше любого снотворного, то ли я просто устала на почве трагических событий этого дня, то ли просто время спать пришло – как никак, на часах горели цифры «02.13».
========== Том 1. Глава 21. Разговоры о жизни ==========
Утром солнце светит прямо мне в лицо. Я чувствую это сквозь сомкнутые веки, но не спешу просыпаться. Уж больно тут тепло и уютно, так что я только поплотнее кутаюсь в плед и поворачиваюсь на другой бок, утыкаясь носом в спинку. Иногда раздается негромкий звон фарфора, а ноздри щекочет аромат крем-брюле, и это гонит сон прочь. Изо всех сил стараясь его удержать, я натягиваю плед на голову. Увы, это не слишком-то помогает.
– Зачем ты пытаешься спать, когда уже проснулась, Кристен? – спрашивает Эль, и я даже сквозь плед чувствую на себе его пристальный взгляд.
Я резко откидываю плед и недовольно смотрю на него одним глазом, ибо второй все еще спит. Эль, как ни в чем ни бывало, сидит в кресле в своей обычной манере и читает газету, держа ее перед собой указательными и большими пальцами. Сомневаюсь, что ее содержимое так уж его волнует, потому что особого интереса в его глазах я не замечаю. Иногда он отпивает из своей кружки чайно-сахарную массу, заедая пирожным, из которого при откусе так и лезет крем, и не обращает ни малейшего внимания на мой недовольный взгляд. Быстро глянув на часы, я обнаруживаю, что еще только восемь утра. Рановато, но надежды на то, что Эль даст мне спать дальше, никакой, так что остается только смириться с неизбежным. Открыв оба глаза и кое-как
Умывшись и собрав непослушные волосы в хвост, возвращаюсь в гостиную. Эль как пялился в свою газету, так и пялится.
– Это что, мне? – я подозрительно кошусь на дымящуюся кружку, стоящую на столике рядом с диваном.
– Тебе, - невозмутимо подтверждает Эль, даже не оборачиваясь.
Я медленно и как-то несмело опускаюсь на диван и с еще большим подозрением смотрю на содержимое кружки, больше всего похожее на мой любимый зеленый чай. Но зная Эля…
Сполна насладившись моим замешательством, этот садист, наконец, отрывается от чтива и ехидно смотрит на меня.
– И в чем подвох? – интересуюсь я. – Сколько сахара ты там размешал? Продолжаешь мстить мне за комнату?
– Ну что ты, какой подвох, - он говорит с такой интонацией, словно я оскорбила его в лучших чувствах. – Там вообще нет сахара.
– Издеваешься? – притворно обижаясь, хмурюсь я. – Чтобы ты да не положил дюжину ложек сахара. Ни в жизнь не поверю!
– А ты попробуй, - усмехается Эль.
Я, по-прежнему хмурясь, беру чайную ложку и зачерпываю в нее чуть-чуть жидкости из кружки.
– И все-таки ты противный, - говорю я, пытаясь собраться с силами и продегустировать напиток.
– Ты и не представляешь, насколько, - отзывается он.
К моему величайшему удивлению, чай и правда оказывается несладким. Совсем. Чудеса да и только. И это настолько неожиданно для меня, приготовившейся к концентрированному раствору сахара, что я просто не знаю, что сказать, а потому просто смотрю на Эля с открытым ртом. И похоже, моя рожа представляет собой такое комичное зрелище, что через несколько секунд он не выдерживает и сдавленно прыскает в свою кружку.
Завтрак проходит совершенно спокойно, что, в прочем, и неудивительно. Что может случиться? Эль вежливо отказывается попробовать мой несладкий чай, я вежливо отказываюсь от булочек с глазурью. Идиллия.
Когда на часах без пятнадцати девять, я уношу кружки и блюдо из-под булочек на кухню и мою посуду. Удивительно, но я обожаю мыть посуду в гостях, учитывая, что заниматься этим дома мне обычно настолько лень, что она копится до тех пор, пока раковина не заполняется доверху.
– А разве тебе сегодня не на работу, Кристен? – внезапно спрашивает Эль, стоя в дверях кухни и смотря, как я вожусь с губкой и моющим средством.
Я так и замираю с недомытой кружкой в руках. В мыслях тут же полный бардак. Проклятье! Мне же и правда на работу! И смена начинается через десять минут! И я не успеваю вовремя! Черт! Черт! Черт! Как я могла забыть?! Вот балда!
В две секунды ополоснув кружку и поставив ее на полку, я пулей лечу в прихожую и начинаю натягивать куртку и обуваться одновременно. Эль, прислонившись к стене и сложив руки на груди, не без удовольствия наблюдает за моими мучениями.
– Чтобы пришел сегодня в «Золотые листья»! – рявкаю на него я, открывая входную дверь.