Шрифт:
«Ближе к природе!», – пока поднимался автоматический шлагбаум, Глеб вслух прочитал надпись на растянутом над въездом в городок банере.
Городок вырастал из поселка также стремительно,
На окраине с лязгом трудились бульдозеры, отвоевывая от болота площадь для новых кварталов, – все больше людей стремилось покинуть душную тесную столицу и переселиться поближе к природе в новые, экологически чистые современные дома.
Конечно, удовольствие было не из дешевых, но дело того, бесспорно стоило.
Риелторы с энтузиазмом рассказывали историю о застройщике, чьи предки давным-давно покинули родину, но он, – эколог и натуралист, все-таки решил внести свой вклад в землю предков и создать новый стандарт жизни. Сам он в родных пенатах не показывался, продолжая обретаться в своих Америках или Австралиях. Однако, «природный» формат в городке соблюдался четко.
Все дома – большие, светлые, обтекаемых природных форм. В качестве материала – только брус и солома для крыш. Никаких заборов, оград, ничего, что так или иначе могло бы препятствовать любому животному, будь то ёжик или косуля, зайти на территорию. Той же цели отвечал полный запрет на собак и других домашних животных. Но на собак – особенно. Даже маленькие, комнатно-карманного формата, и те категорически запрещались: лай может пугать диких животных, с этим не поспоришь.
Еще одной особенностью городка стали пруды. Собственно говоря, прудами эти водные пространства могли называться только из-за искусственного происхождения – бульдозеры методично и неуклонно трансформировали болото, создавая сушу из островов и полуостровов, окруженных скорее озерами, чем прудами. Эти водные пространства стали неотъемлемым атрибутом эко-городка.
Как, собственно, и лягушки, виртуозно оглашавшие окрестности.
Лягушек Глеб услышал, едва въехал в поселок. Зеленые, крупные, непуганые, они украшали собой берега, самозабвенно раздувая ярко-желтые горлышки и издавая рулады, которым позавидовали бы все три знаменитых тенора.
Конец ознакомительного фрагмента.