Побочный Эффект
Шрифт:
Свернув налево, мы оказались в полностью стеклянном коридоре, ведущем к станции. Стекло было странным, из незнакомого материала – прозрачное, с голубыми переливами. Я даже остановилась, пытаясь поймать собственное отражение, но это стекло его не отражало.
– Что–то случилось? – поинтересовался Совик, заметив, что я отстала.
– Что это за материал?
– Похоже на стекло из Ерена, – заметил Орик. – Только оно бы уже давно разрушилось.
– Есть пистолет?
Мужчина понял меня и с усмешкой протянул чёрный короткий бластер. Я активировала его, взглянув на пробежавшие вдоль ствола сиреневые огоньки, и нацелила на стекло.
–
Я выстрелила, не дослушав испуганный голос Совика.
Голубой залп, коснувшись стекла, тут же растворился в нём, и на миг коридор из прозрачного стал полностью белым, прежде чем вновь вернуть себе свою структуру.
– Есть у кого предположения, что это? – поинтересовалась я, взглянув на мужчин и отдав Ориасу пистолет.
– Что–то явно незнакомое, что ни внутри, ни снаружи пробить нельзя, – сипло заметил Совик, тут же нахмурившись. Хвост замер у его ног. – Это вещество, принявшее твёрдое состояние, поглощает импульсы и распределяет их, тем самым снижая урон до минимума. Если вдруг случится пожар, он не разрушит станцию. Взорвутся внутри бомбы – мы этого даже не почувствуем и не узнаем. Никакое оружие не способно пробить этот материал, похожий на стекло, ни снаружи, ни изнутри. Станцию невозможно разрушить.
– А статуи, что Сообщество успело повредить?
– Видимо, они были из другого материала.
Так почему Узурпатор отступил? Что его заставило это сделать?
– Идёмте, – окликнул нас Ориас. – Не стоит заставлять гостей ждать.
Помедлив, мы двинулись вслед за ним.
Успокаивало лишь то, что если Мать Аай решит нас всех здесь взорвать, у неё ничего не выйдет. Ну и если Бароны сорвутся с цепей, то и они останутся ни с чем. Кажется, мы единственные, кто терпимо относится и к первым, и ко вторым.
2
– Там, случаем, не Айшел Ши–Тейн? – кивнув в сторону, тихо поинтересовалась я.
– Он самый, – не сдержал усмешку Ориас, мешая в руках бокал с чёрным вином. – Ведёт себя как дома… ставлю тысячу импер, что серебряные прихватили с собой клинки ради головы золотого.
– Пять тысяч, что он сам явился сюда без оружия, – не осталась в долгу я.
Совик не сдержал вздоха, видимо, сто раз пожалев, что согласился на эту «миссию». А мы развлекались. Ну, как, развлекались… смотрели, как серебряные хиимы в составе трёх женщин из Сената скалятся в сторону золотых хиимов–Баронов мужского пола.
Так вышло, что до их раскола в Сенате заседало двадцать четыре хиима – двенадцать золотых мужчин и двенадцать серебряных женщин. Потом мужчины основали собственные Баронии около пятидесяти трёх миллионов лет назад, и теперь их предки скалятся с предками серебряных. Между прочим, в Сенате до сих пор заседают только женщины, и если верить какой–то легенде, все они могут иметь лишь дочерей. Ни одного сына за все эти миллионы лет. Возможно, дело в каком–то дурацком предсказании, где якобы сказано, что сын одной из серебряных хиимов из Сената изменит Содружество до основания. А может, они просто тем самым выделяют себя, ссылая мальчиков на другой конец Вселенной. Нет, ну вот вы верите, что за пятьдесят три миллиона лет – ни одного сына? Вот лично я – нет. И вам не советую.
Если думаете, что всего нас здесь понабралось девять человек, то спешу разочаровать. Тут набралось свыше сотни! Откуда? Ну как же – влиятельные семьи, купившие себе место на
Наверное, вас до сих пор терзает вопрос – почему во Вселенной только три державы? Она ведь такая… громадная, необъятная. Ну, что ж, пора раскрыть карты. Межмировую Империю, Союз Малых Бароний и Центральное Содружество Ка–Амана считают самыми большими державами во всей Вселенной, с которыми никто не может сравниться. Нет, конечно, есть и другие державы, поменьше. В отличие от нас, у них всего по десять, максимум двадцать, галактик. И расположены они на окраинах Вселенной или между двумя сверхдержавами. Это как перхоть на голове – ты знаешь, что она есть, но особого значения ей не предаёшь. Если надо – помоешь голову и перхоти станет меньше. Суть уловили?
Сегодня здесь было лишь несколько представителей из этих самых малых держав. И то не по три представителя, а всего один, пусть и со своей свитой. Но вряд ли их голоса будут хоть что–то значить – удивлюсь, если их вообще за стол переговоров посадят.
– Что–то я не вижу Мать Аай, – протянула я, оглядывая громадный круглый зал.
– Это ей свойственно, – фыркнул Ориас. – Придёт в последнюю минуту и произведёт на всех фурор своей пластикой лица.
– У неё что… совсем тут всё плохо? – поинтересовалась я, указав на собственное лицо пальцем.
– Ей уже пятьсот лет. Даже для хиимов это рекордный возраст, – заметил Совик. – Она как последние двести лет пытается выглядеть молодо. Что только ради этого не делала – говорили, что она три раза меняла все свои органы на искусственные.
– Хочет жить, карга старая, хотя её пыль давно пора в космосе развеять, – не смог сдержаться Ориас.
Мы ненадолго замолкли, смотря на зал с полукруглым высоким потолком, откуда сыпалась золотая и серебряная стружка в виде снежинок. Не долетая до голов гостей, она испарялась. Между гостями парили прозрачные духи с голубым сиянием, исходящим от них, и подносами в руках. Все столы в зале были пронумерованы и подписаны – наш находился рядом с Барониями, Содружество было практически напротив. И, в отличие от других, мы не разгуливали по залу, стоя у своего места и рассматривая гостей. Надо же узнать будущих врагов и союзников?
– Звёзды, мне же не мерещится? – резко выпрямившись, тихо пробормотал Совик.
Мы проследили за его взглядом, и Ориас тихо ругнулся, хотя со странной усмешкой на губах. Я могла лишь гадать, что она значила, с тихим ужасом и трепетом смотря на Крушителя Небес, последнего в своей расе – Оникса. Лучший парламентёр и советник у Содружества, которого почему–то не выставили сегодня, хотя, сомнений не было, он будет присутствовать на переговорах.
Оникс был ходячей легендой, превосходящей всех в этом месте. Пожалуй, он был окутан такой же тайной, как и сам Мёртвый Узурпатор. Гордый, надменный, последний из своего вида, восставшего против Содружества. Он сам донёс это до Матери Аай, и его пощадили, оставив в живых, но какой смысл, если, как и врасы, он может обзавестись детьми только от своего вида? Жестокая шутка судьбы.