Поцелованный богом
Шрифт:
– А стрелять кто должен был? – Сергей догадался, для чего велось наблюдение. – Тоже Алексей?
– Только в крайнем случае, если во время покушения произойдет сбой. Для этого Алешку возили в специальный тир набивать руку. И стрелять он должен был вслепую, пряча ствол.
– Центр города... – покачал головой Ренат. – Народу полно в любое время.
– В центре средь бела дня стреляют чаще, чем ты думаешь, – сказал Сергей. – А не страшно, что менты загребут за убийство?
– Думаю,
– А зачем ты согласился, если все понимаешь? – спросил Сергей.
– Речь не обо мне. Об Алешке.
– И о Спасском, – напомнил Сергей.
– Вашего Спасского я знаю только по рассказам Лехи. Хотя он служил в другой части но, однажды все-таки столкнулся с ним. Он в плен попал с двумя пацанами, их куда-то везли, а ваш Спасский отбил. Короче, Лешка пробыл в плену всего два часа. Говорил, что мировой мужик ваш Спасский. Он встретил Леху примерно год назад, когда тот просил милостыню.
– Представляю, что с ним было, – вставил Ренат.
– Глеб пристал к Лешке: ты не должен попрошайничать, я тебе помогу, добьюсь и операций бесплатных, и коляску на автоматике, и работу найду. А Лешка понимал, что вырваться из когтей Писаря может только в гробу. К тому времени на проспекте Калинина одного застрелили, и хоть Лешке не пришлось доставать ствол, но подействовало это на него ужасно, нервы начали сдавать. Однажды он все рассказал Спасскому, видимо, надеялся, что тот действительно поможет ему выпутаться. А потом они что-то затеяли...
– Алексей не сказал, что именно? – недоверчиво спросил Сергей.
– Я сам догадался. Он изменился, будто допинг принял, в общем, кураж в нем появился. Бывало, я заходил к нему, а мать отвечала, что его нет дома, он у Спасского. Через несколько месяцев Лешка опять изменился, стал нервным, пугливым. Когда его нашли на пустыре застреленным, и со следами побоев, а вашего Спасского завалили вместе с семьей, я все сложил. Только не знаю, на чем они прокололись.
– Как ты к ним попал? – поинтересовался Ренат.
– Сам напросился после Лешки. Меня уже вели, то есть наблюдали за мной. Думаете, я у них один? Как минимум еще человек пять есть про запас.
– Как же они, понимая, что ты дружил с Алексеем и мог что-то знать, взяли тебя? – подловил его Сергей.
– В реабилитационном центре мы все друг с дружкой общались, а что я дружил с Лешкой, они не знали.
– Зачем тебе это? – недоумевал Ренат. – Ты же знаешь, чем все кончится.
– Никому не дано знать, что чем кончится, – с многозначительной ухмылкой произнес Федор. – Пусть попробуют меня пришить, парочку жизней я тоже отхвачу, а повезет, так и больше.
– В войну с ними решил вступить? – скептически произнес Сергей, на что Федор ответил со всей серьезностью:
– Так она идет. Никто не замечает, а она идет. Делят, делят... постреливают – вот тебе и война. Я не успел ничему мирному научиться, зато стреляю неплохо. Мрази не должно быть так много, как сейчас развелось. Трудно жить, елки-палки.
Нет, он не рисовался: вот какой я борец за справедливость, храбрый и умный, сам от себя тащусь. И ненависть не демонстрировал, значит, это его убеждение, позиция, с которой вряд ли его сдвинешь. И все же...
– Ты нас не знаешь, а разоткровенничался, – сказал Сергей.
– Я ж говорил: моя дырявая шкура...
– Не совсем убедительно, но ответ принимаю, – перебил его Сергей. – А что ты хочешь от нас?
– Я сразу понял: вы не просто так интересуетесь Алешкой и Спасским. И дармоедов во дворике раскидали вкусно. У вас есть цель, у меня тоже, но мне нужна помощь. А поскольку наши интересы сходятся в одной точке, то мы можем стать полезными друг другу.
– И какова твоя цель? – спросил Ренат.
– Писарь. Обещайте отдать его мне.
– Не мелковато плаваешь? – поддел его Сергей. – Писарь – не главный.
– Не главный, – согласился Федор. – Но он занимается этим по своей воле, ему нравится то, что он делает. Когда Лешку мочили, он там был.
Сергей не сказал ни «да», ни «нет»:
– Что еще можешь рассказать?
– Спрашивай, – коротко сказал Федор.
– Кого сейчас пасешь?
– Юриста. Ипполита Матвеевича Гутника.
– На фиг им юрист? – задумался Ренат.
– Мне не докладывали.
– Значит, получается, убийствами занимается большая группа людей? – выспрашивал Сергей подробности.
– Стреляет один человек, второй у него на подстраховке. Что потом с киллером – никому неизвестно. А когда подготовку ведут – да, здесь групповщина. Но проблему выстрелом не всегда решают, иногда договариваются. Это все, что мне известно от Лешки. Я человек новый, не больно-то они мне доверяют после него. Пока даже не сказали, зачем я веду наблюдение.
– Думаю, ему тоже не доверяли, – заявил Сергей.
Он понимал: раз тут образовался мощный клан, то эти люди позаботились о своей шкуре, и в случае, если выбьют одно звено, остальная цепь останется целой. Пока Сергей думал, Федор догадался, что ему с бухты-барахты эти двое доверять не станут. Он написал на салфетке номер:
– Возьмите. Это номер сотика, который я никому не даю, он зарегистрирован на несуществующее имя. Для моих «благодетелей» у меня есть другая труба, а вам я буду звонить с этого мобильника. Советую тоже купить трубу на фальшивое имя. Подумайте, я не тороплю.