Поцелуй анаконды (Сборник)

На Петров пост, ночью 30 июня 1908 года, в Ставрополе творились чудеса. Над собором повис огненный шар, который, обойдя несколько раз вокруг колокольни, бесследно растворился в черном, словно вымазанном дегтем, небе. Безлюдные, пустые улицы наполнились заунывным и протяжным, как скрип несмазанного колеса, собачьим воем. К нему присоединилось неугомонное карканье ворон, невесть отчего проснувшихся и одним махом заполонивших окрестные ветви деревьев. Лошади в экипажах встали на месте, били копытами и отказывались подчиняться возницам. Из кромешной темноты выплыла яркая, как газовый рожок, луна, осветила на миг землю и так же внезапно исчезла. А где-то далеко, за многие тысячи верст отсюда, в непроходимой таежной Сибири, в устье реки Тунгуски упал метеорит.

Утром стало известно, что сразу в разных частях города от шаровой молнии дотла сгорело несколько домов, а в Софиевском храме нежданно-негаданно рухнул большой колокол – что само по себе было дурным предзнаменованием. Так все, собственно, и вышло…

– Да, да, сударыня. Несомненно, вы можете купить в нашей аптеке яд. Только я обязан удостовериться в вашей личности и занести информацию в книгу учета ядовитых препаратов, – вежливый и услужливый провизор аккуратно выводил буквы в толстой книге.

– Вот, Клим Пантелеевич, выписка из аптеки обо всех покупателях яда за этот год.

Поляничко протянул Ардашеву лист бумаги, исписанный каллиграфическим почерком.

– Номер один: Троеглазова Анфиса Терентьевна, по мужу, – купеческого сословия, 37 лет, проживает по Госпитальной улице, дом 25. Купила десять золотников [1] смеси крапчатого болиголова. Под вторым номером был записан поручик Самурского пехотного полка Швеенфорт Святослав Андреевич, 26 лет от роду, квартирует по улице Параллельная, дом № 42. Купил четыре золотника порошка цианида. А последним покупателем смертельного снадобья за 1908 год в аптеке Минца был приказчик бакалейной лавки Айвазова Артем Морозов; адрес: улица Плевневская, 23. Ему зачем-то понадобилось 50 золотников опасной смеси из соединения мышьяка, свинца и таллия, которой обычно травят крыс. Все бы ничего, и об этих обычных с виду покупках говорить бы не стоило, если бы муж Анфисы Троеглазовой – Афанасий Нилович – не отдал бы душу Господу на вторую седмицу от Петрова поста. Следом за ним Тигран Айвазов отчего-то взял да и помер. А ведь жизнелюб был, каких свет не видывал! Редко мимо себя красавицу какую пропускал. Если кто ему по душе придется – не отлипнет. Забросает подарками, цветами и дорогим шоколадом фабрики «Эйнем». Будет день-деньской волочиться, покуда не обретет женскую ласку. Правда, пару раз за неуемную кавказскую навязчивость ему крепко досталось. Говорят, муж одной приказчицы отдубасил Тиграна в его же собственной лавке. Отлежался болезный пару дней, кровью покашлял, а потом снова нафрантился и запорхал как сизый голубок в чистом небе. И опять за свое. Вот на днях повел в отдельный кабинет ресторана одну мамзельку мармеладного вида. Да и гульнул на славу: заказал бутылку шабли, рябчиков в сметане, мадеру, мороженого всякого, грушу в хересе, кофе с ликером «Бенедиктин». И пора бы уже закруглиться да вести красавицу на экскурсию в опочивальню, как захотелось ему напоследок в общий зал! Вскарабкался на сцену и давай фертикулясы всякие с местным кордебалетом выкидывать! А потом ящик мозельвейна на всех посетителей заказал. Ходил по кругу, со всеми чокался и любезности всякие высказывал, как вдруг, ни с того ни с сего, рухнул замертво. Дамочка оказалась замужем за этим самым Морозовым, а тут мы с Кашириным пожаловали, и пошло да поехало позорное разбирательство: что да как, и кем этот покойничек ей, сердешной, приходится. Красотка сразу в обморок. Сам Артем отказывается говорить, для чего он яд покупал. Арестовывать его пока не стали. Успеется. При осмотре вещей умершего я обнаружил вот это.

Поляничко передал Ардашеву маленькую плоскую бутылочку с этикеткой «Оздоровительные капли для мужчин». Адвокат тщательно исследовал с помощью лупы каждый дюйм пузырька, а потом внимательно изучил пробку.

– Вот, Клим Пантелеевич, поэтому я к вам и пожаловал, – потягивая ароматную вишневую наливочку, объяснял цель своего очередного визита начальник сыскной полиции. – Но и это еще не все. У поручика, что цианид купил, есть возлюбленная Мария Тимофеева. Приблизительно месяц назад пытался этот самый Швеенфорт к ней посвататься. Но родитель девушки, известный в городе издатель, браку воспротивился и, как мы выяснили, дочери со всей строгостью наказал: «Негоже тебе за безродного офицерика замуж выходить. Да и внуков я хочу каждый день своими глазами видеть, а не их фотокарточки из военных гарнизонов получать. Ослушаешься и пойдешь за него без отцовского благословения – прокляну! Пока я жив, иному не бывать!. А третьего дня Илья Борисович выпил на ночь успокоительного, лег спать и больше уже не проснулся. Вчера схоронили. В том пузырьке ничего не осталось, так что определить состав не удалось. Вот, я и его на всякий случай прихватил. – Ефим Андреевич достал из саквояжа маленькую бутылочку из темного стекла, заткнутую деревянной пробкой, и поставил на стол перед Ардашевым.

– А что поручик? – Присяжный поверенный понюхал содержимое пустого флакона, вытащил пробку и положил ее на стол.

– Клянется, что в смерти Тимофеева он не виноват. Для чего яд покупал, не признается. Мы провели у него обыск, нашли только оставшиеся два золотника. Где недостающие два – говорить отказывается. Молчит. Судебный следователь и полковое начальство его арестовали. Сдается мне, что зря. Уж слишком глаза у него ясные, да и взгляд открытый. Я, знаете ли, всякого в жизни насмотрелся. Почитай, тридцать лет служу. Так что злодея от невиновного отличить сумею. Офицер этот стишки, оказывается, всякие пишет. – Поляничко вытащил блокнот и протянул адвокату. Тот углубился в чтение.

– Да, строчки и впрямь невеселые:

– С Троеглазовой тоже заминочка вышла. Муженек-то ее страдал запоями. Вот она и решила его от беды спасти. Купила в той же аптеке травяной настой от пьянства и потихоньку добавляла ему в борщ. А крапчатый болиголов разбавила спиртом и оставила в кладовке. Муж, по-видимому, ночью встал и решил, пока жена спит, слегка опохмелиться. Да ошибся и хватил отравы. Ядовитого вещества осталось почти с бутылку. Она так и не смогла толком пояснить, для какой цели его купила. Ну, мой заместитель сдуру и накричал на нее. Анфиса совсем в себе замкнулась и разговаривать с нами перестала. Следователь Леечкин и ее заключил под арест. Скорее всего, говорит, именно она яд в борщ и подливала. А историю с кладовкой просто выдумала. Вчера стража перехватила записочку, которую вдова послала на волю. Адресовалась своему возлюбленному – учителю мужской гимназии Якову Соломоновичу Миркину. Вот, пожалуйста. – Поляничко достал из кармана свернутый кусочек бумаги и прочитал: – «Милый, что бы ни случилось, я ни в чем не виновата. Твоя Анфиса». Антон Филаретович сегодня его допросил. Жидкий оказался субъект. Стоило Каширину напустить страхов, как он все перед нами выложил, не постеснялся даже обрисовать интимные подробности любовных утех с купчихой. Слизняк. Такой на убийство не пойдет. А еще тюремный фельдшер при осмотре обнаружил у нее постыдную болезнь в очень запущенной форме. Тут я, признаться, совсем в растерянности, и что уже думать, не знаю. – Полицейский начальник встал с глубокого кожаного кресла, подошел к открытому окну и с интересом стал наблюдать за гуляющей по Николаевскому проспекту публикой.

– Предлагаю, Ефим Андреевич, пройтись до аптеки и проверить, нет ли нового покупателя смертельных экстрактов. Сдается мне, что это не последние жертвы ядовитого снадобья, – предположил адвокат.

От особняка Ардашева до бывшего лекарского заведения Минца было десять минут ходу. Да и то если идти не спеша и без конца оглядываться на красоток, дефилирующих по густой аллее бульвара. Именно так, беспрестанно озираясь по сторонам, передвигались два горца в черкесках и папахах, видимо, впервые оказавшиеся гостями цивилизованного общества.

В вестибюле было пусто. В самом центре располагался большой рецептурный стол с конторкой и выдвижными ящиками. На нем стояли медицинские весы с разновесками, микроскоп, многочисленные мензурки, пинцеты и прочие предметы, необходимые для «штандглаза» [2] . На полках лежали горчичники товарищества «В.К. Феррейн», мыло «Ягодное» от перхоти, глицериновая пудра, крем для лица с ироничным намеком «Метаморфоза» и цветочная вода мануфактуры «А. Ралле и К.». В самом углу продавалась газированная вода Шаболовского завода сладких напитков.

– Доброго здоровьица, господа! Каким ветром занесло двух уважаемых людей в нашу тихую лекарскую обитель. – Расплывшись в улыбке, вышел к гостям старший провизор Поликарп Сумский.

Не протягивая руки, начальник сыска сухо произнес:

– Потрудитесь нам представить документы по расходу ядовитых веществ.

– С превеликим удовольствием.

Не замечая явной нерасположенности полицейского чиновника к ответным любезностям, аптекарь протянул открытую на нужной странице книгу.

Поляничко прочитал вслух новую запись:

– «Номер четыре. Шатилова Варвара Сергеевна, экономка, квартирует по адресу: Николаевский проспект, дом тридцать восемь. Купила десять золотников цианида». Если я не ошибаюсь, Клим Пантелеевич, здесь указан ваш адрес, не так ли? – повернувшись к адвокату, спросил сыщик.

– Именно так. Варвара моя горничная. Сегодня утром она брала какие-то деньги и намеревалась приготовить смесь для борьбы с мышами. Их полчища развелись в заброшенном соседском каретном сарае. Но для этого достаточно было бы и обычного мышьяка, – недоуменно пожал плечами Ардашев.