Поцелуй ангела
Шрифт:
— Всего за один доллар вы увидите свирепого уссурийского тигра в неволе, полюбуетесь на экзотического верблюда, ваши дети будут без ума от ламы, а звероподобная горилла…
Пока мужчина продолжал завлекать публику, Дейзи немного прошлась около шапито, заглянув в столовую под навесом, где как раз ели униформисты. С самого приезда Дейзи не могла отделаться от впечатления, что у нее в ушах стоит звон, — теперь она наконец обнаружила его источник: в одном из грузовиков находились два мощных электрогенератора. Из грузовика, змеясь по земле, расползались кабели —
Из одного домика вышла женщина в пелерине, отороченной перьями марабу, и разговорилась с клоуном в ярко-рыжем парике. Прочие артисты начали собираться у балдахина с противоположной от входа для публики стороны шапито. Дейзи решила, что это, очевидно, служебный вход. Алекса не было видно — куда он мог деться?
Появились слоны, величественные в своих малиново-золотистых попонах и шапочках с плюмажем. Когда огромные животные проходили мимо, Дейзи юркнула за грузовик — она всю жизнь панически боялась даже маленьких собачек, а если рядом окажется слон? Дейзи была уверена, что от такой близости просто упадет в обморок.
Прогарцевали наездники на лоснящихся лошадях в золоченой сбруе. Нервным движением Дейзи сунула руку в карман. нащупала полупустую пачку сигарет, которую выпросила у водителя какого-то грузовика, и достала одну сигарету.
— Все на спектакль, живо!
Восклицание исходило от человека, который недавно зазывал публику в балаган. Теперь он облачился в красный наряд шпрехшталмейстера. Тут Дейзи увидела Алекса, ехавшего на высокой вороной лошади. Девушка поняла, что Алекс не только управляющий, но и артист.
Он был одет в стилизованный театральный костюм казака — белая шелковая рубашка с широкими рукавами, черные шаровары, заправленные в высокие черные кожаные сапоги, облегающие икры. Свободные концы алого пояса свисали на бок благородного животного. Было нетрудно представить себе Алекса мчащимся по беспредельным русским степям в предвкушении грабежа и насилия. Заметила Дейзи и свернутый в кольцо кнут, подвешенный к луке седла, и немного успокоилась: ее воображение разыгралось во время разговора с Алексом — лежавший на кровати кнут оказался не чем иным, как цирковым реквизитом.
Глядя на Алекса, который, наклонившись, разговаривал о чем-то с шпрехшталмейстером, она вспомнила, что связана с этим человеком священными узами, и поняла, что не имеет больше права играть в прятки со своей совестью — ведь согласие на брак было самым трусливым за всю ее жизнь поступком. У нее не хватило твердости характера и уверенности в своих способностях, чтобы отклонить шантаж отца и идти по жизни своим путем, даже если этот путь вел в тюрьму.
Неужели ей суждено прожить так всю жизнь — постоянно уклоняться от ответственности и искать легких путей? Дейзи стало стыдно, когда она вспомнила, что давала брачную клятву с умыслом сразу же ее нарушить. Теперь придется за все платить.
Совесть уже несколько раз за последние часы подсказывала решение, но Дейзи отказывалась слушать внутренний голос. Теперь она смирилась с мыслью о том, что ей придется сделать попытку исполнить клятву, иначе она никогда не сможет жить в ладу с собой. Это было трудное решение, но единственно возможное. Душу грыз страх: если она не справится с этой задачей, надежда умрет навеки.
Однако, несмотря на принятое решение, разум отказывался подчиниться. Как может она блюсти клятву, которую дала незнакомцу?
«Ты дала клятву не незнакомцу. Ты дала ее Богу».
В этот момент ее заметил Алекс. Приняв решение, Дейзи осталась на месте. Нервно затягиваясь, Дейзи со страхом смотрела на приближающуюся лошадь. Скакун был убран на славу — малиновое, обитое шелком седло, упряжь, отделанная золотыми медальонами и тщательно ограненными красными камнями, очень похожими на настоящие рубины.
Он недовольно поглядел на жену:
— Где ты была?
— Я… ходила, смотрела…
— Тут много разного народа, так что, пока не освоишься, далеко от меня не отходи.
Вспомнив про свои клятвы, Дейзи сдержала невольное возмущение его диктаторскими замашками и сохранила смирение.
— Хорошо.
Она вспотела от страха перед близко стоявшей свирепой на вид лошадью и попятилась, прижавшись к грузовику.
— Это твоя лошадь?
— Да. За ним ухаживает Перри Липском. У него конюшня, и он держит Мишу вместе со своими лошадьми.
— Понятно.
— Заходи внутрь и смотри представление.
Он натянул поводья, и Дейзи испуганно шарахнулась назад, увидев, как окурок в ее руке вспыхнул ярким пламенем.
— Ты прекратишь это наконец? — крикнула она, стряхивая с кофточки искры и затаптывая их.
Скривившись, он наблюдал сверху за ее возней.
— В следующий раз будешь повнимательнее, не то эта штука тебя убьет.
Он ухмыльнулся и присоединился к другим артистам.
Дейзи так и не поняла, что больше возмутило ее — утрата сигареты или постоянные попытки этого человека вывести ее из себя.
Она продолжала кипеть, проходя мимо животных внутрь шапито со служебного входа и занимая место на длинной неудобной скамье — ноги поставить было некуда, только между задами сидящих впереди людей. Но внезапно Дейзи забыла о мелких неудобствах — кругом нее от души, искренне радовались дети.
Она очень любила детей. Дейзи никогда не говорила об этом вслух, но ее самым заветным желанием было стать воспитательницей детского сада. Этой фантазии вряд ли суждено было сбыться, но девушке нравилось мечтать об этом.
Свет медленно погас, и под барабанную дробь на арене появился шпрехшталмейстер.
— Леедии и джеентльммеены! Деетии! Мы приглашаем вас на двадцать пятый сезон цирка братьев Квест!!
Грянула музыка — оркестр, состоявший из двух музыкантов, синтезатора и какого-то подобия компьютера, старался вовсю, играя неплохо аранжированный мотивчик «Я хочу научить мир петь». На арену на белом коне выехала наездница с американским флагом. За ней, улыбаясь и приветствуя публику, высыпали участники представления с разноцветными флагами в руках.