Поцелуй незнакомца
Шрифт:
Джентльмен окинул взглядом ее волосы, растрепавшиеся от быстрого бега и завившиеся колечками на лбу. Убедившись, что он ее услышал, она попросила уже более связно:
– Скорее! Пожалуйста, пойдемте со мной… Моя собака… попала… в капкан!
Джентльмен приподнял брови, удивленный ее взволнованным тоном, но она не стала ждать, пока он ответит, а только сказала: «Следуйте за мной!» – и побежала по мшистой тропе туда, где остался Руфус. Бедный песик лежал смирно и жалобно повизгивал. Шенда бросилась на землю рядом с ним, лишь краем глаза заметив, что джентльмен остановил лошадь, и спрыгнул с седла. Подойдя ближе, он сказал:
– Осторожнее! Как бы собака вас не укусила.
Это были его первые слова.
– Руфус никогда меня не укусит! – с негодованием ответила Шенда. – Прошу вас, пожалуйста, откройте этот ужасный капкан! Откуда он только здесь взялся?…
Говоря это, она крепко держала Руфуса, а незнакомец наклонился и разжал зубья капкана. Песик жалобно тявкнул, ко Шенда уже подняла его и качала на руках, как младенца, тихо приговаривая:
– Уже все, все прошло! Больше тебе не будет больно. Ты у меня настоящий храбрец!
И почесывала ему за ушком, как он любил. Она увидела, что джентльмен вынул из кармана платок и став рядом с ней на одно колено, хочет перевязать Руфусу лапку. Теперь, когда лицо его оказалось совсем близко, Шенда могла получше его рассмотреть.
– Спасибо вам! – проговорила она. – Если б вы знали, как я… вам благодарна! Я как раз бежала и гадала, где мне найти мужчину, которого можно попросить о помощи?
– Но в деревне ведь есть мужчины? – улыбнулся он.
– Днем нет ни одного. Все на работах.
– В таком случае я рад, что оказался вам полезен.
– Прямо не знаю… как выразить вам мою признательность! – повторила Шенда. – Но не могу понять, кто же поставил этот подлый… отвратительный капкан в нашем лесу? У нас такого еще не было.
– Я думаю, это способ борьбы с вредными хищниками, – сказал он.
– Но такой жестокий способ! – возразила Шенда. – Животное попадется в капкан и может промучиться несколько часов, даже дней, пока кто-то его увидит.
Незнакомец не ответил, и Шенда, словно обращаясь к самой себе, продолжала.
– Как можно… приносить в этот мир новые страдания, когда их и без того так много.
– Вы, вероятно, намекаете на войну, – отозвался джентльмен. – Все войны – зло. Но мы сражаемся, чтобы защитить свою страну.
– Но убить живое существо… не для пропитания… это ведь… дурно?
– Я вижу, вы сторонница исправления нравов, – сказал он, – однако ведь животные поедают друг друга. Если не охотиться на лис, их разведется слишком много и они пожрут зайцев, которых вы наверняка находите очаровательными.
Она услышала в его тоне издевку и, покраснев, возразила:
– Природа, предоставленная самой себе, обретет в конце концов равновесие, а я не могу спокойно думать о лисах, которые должны часами мучиться в предсмертной агонии, да и зайцы, когда попадают в силок, сколько бьются, пока петля их не задушит!
– Это точка зрения женщины, – усмехнулся незнакомец. – Но если хочешь, чтобы в лесу не перевелась дичь, необходимо держать в границах число ее естественных врагов.
Это было сказано сухо и твердо. Шенда, понимая, что его не переспорить, тихо произнесла, словно говорила сама с собой
– Для меня этот лес всегда был прекрасной волшебной страной… Если теперь я не смогу больше сюда приходить из-за капканов и прочих жестокостей, для меня это будет все равно как… изгнание из Рая.
И опасаясь его насмешек, поспешила встать с колен, прижимая Руфуса к груди.
– Еще раз благодарю вас, сэр, за помощь. А теперь я должна отнести Руфуса домой и промыть ему лапку, чтобы рана не загноилась.
Произнося эти слова, Шенда снова оглянулась на капкан и добавила:
– Не могли бы вы… оказать мне еще одну услугу?
– Какую? – спросил незнакомец.
– Вот там, чуть подальше есть волшебная заводь. Если бы вы бросили в нее этот капкан… он бы больше никогда… не причинил страданий ни одному живому существу.
– А вы не думаете, что тот, кому принадлежит капкан, быть может, заплатил за него немалую сумму и будет против?
– Он не узнает, что сталось с его капканом. А если… он потеряет на нем деньги, так ему и надо!
Джентльмен рассмеялся.
– Ну что ж, – сказал он, – раз уж вы назначили себя обвинителем, судьей и палачом в одном лице, значит, так тому и быть. Пусть обвиняемый понесет заслуженную кару!
Он поднял капкан, вырвал из земли цепь, на которой тот держался, и спросил:
– Ну, так где же эта волшебная заводь?
– Я покажу вам, – ответила Шенда и пошла вперед. Вскоре между стволами старых деревьев заблестела вода. Здесь стало даже еще красивее, чем было два дня назад, когда Шенда приходила сюда в прошлый раз. Расцвели желтые купавки и лазоревые ирисы, и солнце, пробиваясь сквозь кроны деревьев, красиво золотило спокойную воду. А берега притаились, темные и загадочные, словно храня тайну, принадлежавшую одним богам.
Незнакомец подошел к заводи и остановился у самой воды. Потом покосился на Шенду, стоящую рядом с ним. Золотистые цветы льнули к подолу ее платья, позади стеной стоял темный лес – такая картина очаровала бы любого живописца.
Ее огромные глаза оказались при ближайшем рассмотрении не голубыми, а нежно-серыми, и даже временами отсвечивали фиолетовым – своеобразная черта, встречавшаяся в роду ее матери.
А кожа белая-белая, не восприимчивая к загару. Словом, нежная красавица, так непохожая на знаменитую румяную, «английскую розу». Шенда принадлежала миру зеленых почек на ветвях старых деревьев.