Поцелуй перед смертью
Шрифт:
Бар находился слева, с зеркалами в хромированной оправе и облицовкой из серого мрамора; вдоль стойки выстроились высокие табуреты с круглыми обтянутыми красным кожзаменителем сиденьями. Полдень ещё не наступил, так что всего несколько посетителей сидело на ближайших из табуретов.
Дуайт Пауэлл стоял за стойкой, в изящном белом морском обеденном кителе и белой бескозырке, плывущей по белокурым волнам его замечательных волос подобно опрокинувшемуся вверх дном кораблю. Его мужественное, с квадратной челюстью, лицо исхудало, и теперь он носил усы, тонкую тщательно подбритую
Эллен направилась к дальнему концу стойки. Поравнявшись с Пауэллом, ставящим чашечку с мороженым перед посетителем, она почувствовала на себе его взгляд. И продолжала шагать дальше, глядя прямо перед собой, к секции никем не занятых сидений. Сняв пальто, сложила его и вместе с сумочкой поместила на один из свободных табуретов, а сама уселась на соседний. Положив ладони на холодный мрамор стойки, она принялась изучать собственное отражение в зеркальной стене напротив. Убрав руки со стойки, взялась за подол своего серо-голубого свитера и подтянула его на себе поплотнее.
Пауэлл приблизился к ней по проходу за стойкой. Поставил перед Эллен стакан воды и рядом положил бумажную салфетку. Серые тени залегли под его тёмно-синими глазами.
– Итак, мисс? – сказал он низким голосом. Их взгляды встретились, и он тут же потупился вниз.
Он посмотрела на зеркальную стену перед собой, на прикреплённые к ней картинки с образцами сэндвичей. Прямо перед ней стоял гриль.
– Чизбургер, – сказала она, опять посмотрев на него. И он смотрел на неё тоже. – И чашечку кофе.
– Чизбургер и кофе, – повторил он и улыбнулся. Улыбка вышла натянутой и сразу погасла, как если бы такое упражнение было непривычно для мускулов его лица. Он повернулся к стойке спиной, открыл шкафчик под грилем и достал оттуда пластинку мяса на листке вощёной бумаги. Захлопнув шкафчик ногою, он шлёпнул мясо на гриль и снял с него вощёную бумагу. Мясо зашипело. Затем достал круглую булочку из ящичка рядом с грилем и длинным ножом начал разрезать её пополам перпендикулярно её оси. Она могла видеть его лицо в зеркале. Он заметил, что она наблюдает за ним, и улыбнулся ей. Она слабо улыбнулась в ответ: мне всё равно, хотя, нельзя сказать, мне абсолютно всё равно. Разрезанные половинки булочки он положил выпуклой стороной вниз и повернулся к Эллен:
– Кофе сейчас или позднее?
– Сейчас, пожалуйста.
Он извлёк из-под стойки желтовато-коричневую чашку, блюдце и ложечку. Сервировал всё это перед нею и отошёл по проходу на несколько шагов, чтобы вернуться со стеклянным кофейником. Принялся медленно наполнять чашку дымящейся жидкостью.
– Вы учитесь в Стоддарде?
– Нет, я не…
Поставив кофейник на мрамор стойки, свободной рукой достал из-под стойки стаканчик
– А вы? – спросила Эллен.
Он кивнул.
На другом конце стойки один из посетителей постучал ложечкой о стакан. Пауэлл направился туда, снова угрюмо поджав губы.
Он вернулся минуту спустя, прихватив лопаточку и перевернув ею жарящуюся на гриле ветчину. Снова открыв шкафчик под грилем, он взял оттуда ломтик американского сыра и положил его сверху на мясо. Они посмотрели друг на друга через зеркало, когда он укладывал на разложенные на тарелке половинки будущего чизбургера дольки маринованного огурца.
– Вы здесь впервые, не так ли, – сказал он.
– Да, я второй день в Блю-Ривер.
– А-а. Собираетесь надолго остановиться или проездом? – Он говорил медленно, как охотник, неотвратимо приближающийся к своей добыче.
– Надолго. Если смогу найти работу.
– Какую же?
– Секретаря.
Он повернулся к ней, держа в одной руке лопаточку, в другой – тарелку.
– Это будет не сложно найти.
– Ага.
Он немного помолчал.
– Откуда вы?
– Из Де-Мойна.
– Там было бы проще найти такую работу, чем здесь.
Она покачала головой.
– Все девушки едут в Де-Мойн в поисках работы.
Повернувшись опять к грилю, он взял пластинку ветчины на лопаточку и поместил её на одну из половинок разрезанной булочки. Затем поставил тарелку перед Эллен и достал из-под стойки бутылочку кетчупа.
– У вас здесь родственники?
Она покачала головой.
– Не знаю в городе ни души. Кроме женщины в агентстве по трудоустройству.
На том конце стойки опять зазвенела ложечка о стекло.
– Дьявол, – пробормотал Пауэлл. – Может, моя работа вам подойдёт? – И поплёлся прочь.
Он вернулся через несколько минут и принялся скрести поверхность гриля краем лопаточки.
– Как чизбургер?
– Замечательно.
– Хотите что-нибудь ещё? Ещё кофе?
– Нет, спасибо.
Гриль был идеально чист, но он продолжал скрести его, наблюдая за Эллен через зеркало. Она промокнула губы салфеткой.
– Счёт, пожалуйста, – сказала она.
Он повернулся, достав карандаш и зелёную книжечку из зажима на своём поясе.
– Послушайте, – начал он, не открывая взгляд от странички, на которой писал, – сегодня вечером в «Парамаунте» возобновляют показ хорошей картины. «Потерянный горизонт». Не хотите посмотреть?
– Я…
– Вы сказали, что никого не знаете в городе.
Она как будто задумалась на секунду.
– Хорошо, – согласилась она.
Он взглянул на неё и улыбнулся, на этот раз без всякого усилия.
– Класс. Где я могу вас найти?
– В отеле «Нью-Вашингтон». В фойе.
– В восемь часов, о'кей? – Он вырвал счёт из книжечки. – Меня зовут Дуайт. Как и Эйзенхауэра. Дуайт Пауэлл. – Он смотрел на неё, ожидая ответа.
– Меня – Эвлин Киттридж.
– Вот и познакомились, – сказал он, улыбаясь. Она засияла ответной широкой улыбкой. Какая-то тень скользнула по лицу Пауэлла: удивление? – воспоминание?