Поцелуй северного ветра
Шрифт:
– Пусть себе слушает цветы и деревья сколько влезет, а вот эта слишком дерзка. Она оскорбляет Богов уже хотя бы тем, что утверждает, будто видела саму Фрейю. Богиня не стала бы говорить с худородной иноверкой.
Лив занесла руку для пощёчины, но Хемминг ловко перехватил её.
– Что с тобой, моя Сиятельная? При дворе конунга давно не было таких развлечений, а ты хочешь лишить нас и этого? Разве мы сможем тебе такое простить?
Слово «тебе» скальд произнёс тихо, но таким тоном, что Лив хмыкнула, однако
– Посмотрим. Разрешение ещё не получено. Они всё равно все сгинут под Красной радугой.
– Зачем конунгу соглашаться на такое? – задумчиво потёр щёку мужчина с высоким голосом.
– И правда, следующие пять или десять лет новые девы не прибудут. Скальды дружины ждут наложниц или жён, – поддержала его полнорукая скальда, звеня толстыми браслетами.
– Можно не участвовать всем, – пожал плечами другой мужчина с золотистыми, как золото, волосами до плеч. Он был самым молодым и не имел ни одного шрама. Казалось, это не юноша вовсе, а переодетая девица. – Пусть пройдут первичный отбор.
– Верно, – Хемминг отвернулся и за спиной сделал знак Ионе увести нас прочь. – Те, кто не имеют сильных Даров, отправятся ублажать на ложе воинов.
Молочная сестра Славной Лив дёрнула меня за руку. Я обернулась и увидела, что они с Мектильдой пятятся к выходу, но мои ноги словно вросли в мраморный пол. Я хотела быть здесь, слышать и слушать. Что-то такое творилось сейчас, что мои пальцы коснулось привычное жжение, означающее пробуждение Силы.
Я хотела узнать больше. Это было жизненно важно, даже крупицы знания могут спасти жизнь и исковеркать судьбу.
– Ты стал слишком дерзким, Хемминг, после того как вернулся. Что с тобой произошло, ты так и не поведал нам эту историю целиком? – Мужчина с высоким голосом прищуривался и улыбался, но его глаза блестели ярче, чем за всё время разговора.
Иона шикнула снова, подскочила ко мне, дотронувшись до моей руки стеклянной палочкой наподобие той, что карла Ильма проверяла наши знаки, и пальцы скрючило от боли.
– Иди, мерзавка, не стой, иначе сегодня не сносить головы не только тебе.
Я пошла, словно механическая кукла, ведомая чужой волей.
– Был ранен, а потом Одноглазый Бог коснулся моего лба и залечил раны, – продолжал говорить Хемминг беспечным тоном. И смеялся, запрокинув голову.
– Может, это был гном Ледяных пещер? —подхватил веселье кто-то рядом с ним.
– Или гнома. Не сердись, Лив, он же вернулся к тебе. Когда уже никто не ждал.
Прежде чем двери столовой захлопнулись перед моим носом, я услышала ответ Сиятельной госпожи:
– Слава Богам! Иногда мне кажется, ты переродился там, на ледяной пустоши. Но я верну тебя прежнего, клянусь, любимый!
2
– Госпожа моя, зря вы так! – Мектильда держалась почтительно, укоряла мягко, словно мать непослушное
Я стала обычной, одной из пришлых дев без роду и племени, но ещё не привыкла к непочтению. И к открытой зависти и злости. Боги нашли чем покарать отступницу даже там, куда не могли дотянуться.
– Что зря? – огрызнулась я и забралась с ногами на кровать. – Боги карают дерзких, верно, но и робким не воздают по заслугам.
Мектильда продолжала стоять, сцепив пальцы в замок.
Стоило выйти из столовой, как варта Иона пинками в спины погнала нас в ту каморку, в которой я и встретилась с Мектильдой. Сейчас, после светлой и просторной обеденной залы, она казалась мне ещё меньше, теснее. Убогая каморка, в которой и слугу поселить стыдно.
Духота стояла такая, что мой лоб в тот же миг покрылся испариной.
– Здесь вообще принято мыться? – спросила я, уткнувшись лицом в колени. Настроение, ещё недавно бывшее воинственным, сейчас переменилось, как ветер на Свирепом море.
Чудилось, что я попала в край варваров, настолько же несхожих по обычаям и магии с их чудными Богами, живущими в тени мирового древа Играсил, насколько могут быть несхожи люди и иные сущности.
– Конечно, госпожа. Давайте я приготовлю вам ванну.
– Хорошо, а эти не будут против?
Я покосилась в сторону чуть прикрытой двери. Варта нарочно оставила её так, чтобы подслушивать. Наверное, приставила служанку, потому что присутствия двойственной сущности, кем являлись местные маги, я не ощущала.
– Нет, здесь это дозволено, – Мектильда тоже с тревогой обернулась в сторону двери, но тут же её лицо приняло безмятежный вид.
Я подняла голову и всматривалась в свою бывшую служанку. С момента нашей последней встречи она преобразилась, скорее внутренне, чем внешне.
Плечи расправились, во взгляде исчезла затравленность вкупе с желанием угодить. Теперь она стала женщиной, которая знала, что привлекательна, что способна пригодиться новым хозяевам, и оттого слишком ценна, чтобы её жизнь скоро прервалась.
В облике Мектильды проступало что-то ещё, но я никак не могла уловить его образ, Что-то могучее, властное и жестокое, и это удивляло: Мектильда была доброй девушкой, безобидной.
– Я сейчас всё сделаю, – с поклоном хотела было удалиться она, но я решительно воспротивилась.
– Нет, я пойду с тобой. Не хочу привыкать к такой обстановке.
Пусть думают, что я не смирилась, что прежняя гордыня застит глаза новой фронне, а я пока осмотрюсь в этом доме. После обеда у скальдов, за которым мы с Мектильдой не съели ни кусочка, потому что никто не пригласил нас за стол, я понимала, что вскоре меня отошлют обратно. И в то же время откуда-то знала, что ещё вернусь под своды дома Славной Лив.