Поцелуй смерти
Шрифт:
– Несчастный идиот!
– скрипнул зубами Таррин.
– Кого он выдал?
– Молчать!
– взревел взбешенный старик.
– Вы уже наделали массу глупостей, пора бы забыть о них. Вам это понятно или нет? Еще одна, только одна ошибка, и состоится большой совет всей семьи, тогда полетят головы! Ясно вам, болваны?!
– Да, Серджио, - робко ответил Таррин.
– А вам?
– спросил старик, по очереди разглядывая колючими глазами Сеймура и Пласки.
– Конечно.., конечно, Серджио, - торопливо подтвердил Сеймур.
– Я понял, Серджио, - быстро добавил Пласки.
– Лет двадцать назад я бы не сидел рядом с такими людьми, как вы, буркнул Серджио с нескрываемым презрением.
– Ладно, слушайте меня. Я сделал на Волана открытый контракт. Но вы не должны довольствоваться этим и отсиживаться по норам. У вас есть деньги, головы на плечах, вы имеете власть и, в конце концов, ведь вы же мафиози! В таком случае почему Серджио должен интересоваться вашим Боланом? А? Болан имеет претензии к Уолтеру, Натану и Леопольду. Так? Болан даже не знает о существовании Серджио. Разве я не прав?
Он щелкнул пальцами и, едва глянув на охранника у дверей, показал жестом, что хочет выпить. Телохранитель тут же скользнул за стойку бара и налил вина в высокий бокал, который поставил перед стариком. Серджио поднял бокал и отпил глоток. Остальные молча наблюдали за ним. Телохранитель занял свое место у двери. Серджио снова пригубил вино и поставил бокал на стол.
– Тем не менее, - продолжал он, - Серджио поставил на кон сто тысяч долларов, чтобы спасти вас. Как видите, семья заботится о вас и защищает. Так будьте же достойны ее!
В этот самый момент широкое окно в другом конце гостиной разлетелось вдребезги. Мафиози, подававший Серджио бокал вина, хрипло вскрикнув, ничком рухнул на пол. Хрустальный бокал, превратился в пыль, на столе осталась только небольшая красная лужица. Гулкие звуки выстрелов - ба-бах!
– бах!
– бах!
– из карабина большого калибра докатились сюда с опозданием и словно оживили парализованных ужасом людей, сидевших вокруг стола. Все четверо с искаженными от страха лицами как по команде бросились на пол.
Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась. Таррин поднял голову и увидел прямо перед собой испуганные глаза Серджио.
– Теперь он знает вас тоже, дядя Серджио. Пласки и Сеймур тяжело дышали, словно после забега на марафонскую дистанцию. Четверо телохранителей лежали на прекрасном паркетном полу в странных, неживых позах. Вокруг них лужицами расплывалась кровь и, стекая ручейками к центру гостиной, впитывалась в густой белоснежный ковер.
Дергающиеся губы Серджио раздвинулись в хищном, зверином оскале, и в бессильной ярости он ударил кулаком по ковру:
– Убейте его!
– прошипел он.
– Убейте этого проклятого Бодана! Вы поняли меня? Убейте его!
Глава 12
Нужно было найти другое убежище. Мак не мог позволить себе такой роскоши слишком долго оставаться на одном месте. Он надел черный комбинезон, не стеснявший движений, и сменил Р-32 на армейский автоматический пистолет 45 калибра, кобуру с которым повесил на пояс. Черные кроссовки и такого же цвета берет дополняли его костюм. Мак посмотрел на свое отражение в зеркале и не удержался от смеха: очень уж он походил на героя детских комиксов. Если его кто-нибудь встретит на улице, то примет за приглашенного на бал-маскарад. "Марлин" и чемоданчик с деньгами мафии лежали в багажнике машины вместе с личными вещами. Болан в последний раз внимательным взглядом окинул комнату, чтобы убедиться, не оставил ли он после себя следов, затем поднял дорожную сумку и вышел. Было 2 часа 20 минут ночи, когда он направил машину к дому Лео Таррина, а без малого в 3 часа Мак уже находился на месте, в роскошном районе, где обитала средняя буржуазия: обращали на себя внимание красивые дома, цветники, сады, неширокие улицы. Болан оставил машину на улице позади дома Таррина, перепрыгнул через невысокий забор и, перебежав открытый участок, оказался за домом. Где-то по соседству залаяла собака. Мак взобрался на крышу гаража и, укрывшись на затененном скате, принялся изучать внутреннее расположение здания. Свет горел за окном с матовым стеклом, видимо, в ванной комнате. На этом же этаже светилось еще одно окно. Болан вспомнил, что у Таррина было трое детей, и попытался представить себе расположение спален. Он пришел к выводу, что свет горит либо в детской, либо в одной из спален детей. Мак снова прикинул внутреннюю планировку дома, но архитектура здания оказалась настолько необычной, что он не смог прийти к конкретному выводу. Все окна, сделанные по типу гильотины, были закрыты.
В соседнем доме кто-то вышел во двор, чтобы успокоить разошедшуюся собаку. Мак огляделся по сторонам в поисках предмета, которым собирался наделать побольше шума. Оторвав с крыши гаража черепицу и сильно размахнувшись, он швырнул ее вниз, во внутренний дворик. Черепица упала на металлический столик, раскололась, и ее куски с грохотом разлетелись по мраморным плитам патио. Болан напряженно следил за всеми окнами сразу и был наконец вознагражден. Штора на одном из окон второго этажа чуть-чуть сдвинулась в сторону. Кто-то пытался выглянуть во двор, но Мак не был в этом уверен. Поэтому он оторвал вторую черепицу, снова бросив ее вниз. Штора шевельнулась, возвращаясь на место, и тотчас в комнате вспыхнул свет. Болан успел заметить Таррина, стремительно отпрянувшего от окна, и, прежде чем штора закрыла окно окончательно, его жену, сидевшую на постели и все еще державшую руку на кнопке настольной лампы. Болан улыбнулся, представив себе на миг ужас, который охватил Таррина, когда его жена, проснувшись, включила свет. Мак продолжал ждать и был снова вознагражден за свое терпение. Таррин, застегивая на груди пижаму, обходил дом, держась в тени сада. Продолжая улыбаться, Болан наблюдал за ним. Таррин неподвижно остановился на углу. Несомненно, он был вооружен. Какой-то предмет, брошенный им, ударился о стену гаража и с сухим треском разбился. "Стакан", - догадался Болан. Таррин исчез из его поля зрения. Мак, не двигаясь, всматривался в темноту и в душе хвалил себя за то, что занял позицию наверху. Он видел уже другое преимущество. Женщина и трое детей, плоть и кровь его противника, остались в доме одни. Болан спросил себя, почему Таррин не вывез в безопасное место свою семью, но не успел обдумать ответ. Таррин появился с другой стороны дома, обойдя его сзади.
Болан сразу зауважал сицилийца. Он, по крайней мере, вышел на улицу, навстречу врагу, вместо того чтобы прятаться в доме, прикрываясь женщиной и детьми.
Таррин появился из тени и негромко позвал:
– Болан?
Качнув головой, Болан беззвучно прищелкнул языком. Таррин медленно приближался к гаражу, останавливаясь и прислушиваясь через каждые два шага. В руке он держал револьвер, теперь Болан хорошо это видел. В другой руке Таррин сжимал карманный фонарик. Мак ждал, и когда Таррин прошел через гараж, направляясь в другую часть сада, бесшумно спрыгнул с крыши гаража и направился к дому. Снова из глубины сада послышался голос Таррина:
– Болан?
Мак обогнул дом и поднялся по ступенькам к входной двери. Как он и предполагал, дверь осталась незакрытой. Он усмехнулся. В пижаме Таррина не было карманов, и, поскольку в одной руке он держал револьвер, а в другой фонарь, Болан пришел к выводу, что ключей у Таррина нет и он не мог закрыть дверь снаружи. Мак не хотел убивать Таррина издалека, пулей, выпущенной из карабина с оптическим прицелом. Между ними существовала некая странная дружба, и самое малое, что мог сделать Болан, - посмотреть Лео в глаза, нажимая на спусковой крючок. Долго ждать не пришлось. Меньше чем через минуту Таррин вошел в прихожую, закрыл дверь и повернул ключ в замке. Переводя дыхание, он на секунду замер, стоя спиной к невидимому пришельцу. Болану стало интересно, какие же мысли возникают у человека, стоящего в темноте перед закрытой дверью. Или что он испытывает перед смертью?
Болан, подняв руку, спокойно приставил холодный ствол пистолета к затылку Лео.
– Я так и знал, - вздохнул Таррин.
– Я понял, что вы здесь, как только закрыл дверь. Он помолчал, потом продолжил:
– Вы не должны меня убивать, Болан, пока мы не поговорим.
– Вашей жене придется несладко, когда она потом начнет смывать здесь кровь и мозги, - спокойно ответил Мак.
В прихожей было хоть глаз выколи, но Болан почувствовал, как маска смерти окутала лицо его собеседника. К тому же Болан видел ее воочию, не раз примеряя на себя, и хорошо знал, что при этом может ощущать человек. Все мышцы лица, вплоть до самой маленькой, сводит судорога, диафрагма, натягиваясь, дрожит как струна и, кажется, вот-вот лопнет; и так больно дышать... Болан больше не хотел продлевать это страдание и, протянув руку, скомандовал: