Поцелуй убийцы
Шрифт:
Джонас улыбнулся; Колкахун не улыбнулась. С другой стороны, к её горлу прижимали скальпель, причем в такой манере, которая зловеще напоминала то, как Маркус Лайонс держал косу у горла Джонаса несколькими часами ранее. Я сомневалась, что она в настроении улыбаться.
— Детектив Беллами, — промурлыкал он. — Почему бы вам не присоединиться к нам?
Я уставилась на него, затем вышла из лифта. Не то чтобы у меня был выбор.
Я посмотрела влево. Несколько побледневших медиков стояли в коридоре и таращились на Джонаса. Минимум один из них выглядел готовым
— Держитесь в стороне, — тихо сказала я. — Держитесь в стороне, позаботьтесь о своих пациентах и не лезьте сюда.
К счастью, они не спорили. Один за другим они отошли и скрылись. Только когда они безопасно удалились, я повернулась обратно к Джонасу и Колкахун. Джонас до сих пор улыбался.
— Алан Харрис? — спросила я, адресуя свой вопрос Колкахун.
— Всё ещё дышит, — ответила она. — Мы прибыли вовремя.
Несмотря на его улыбку, в глазах Джонаса на мгновение промелькнула злость. Его маска соскальзывала, и он терял контроль. Тогда я поняла, что он заманил Маркуса Лайонса в офис Кармайкла, чтобы его отвезли в ту же больницу, где Харрис еле цеплялся за жизнь. Джонасу нужно было убрать с дороги и Харриса, и Лайонса, чтобы он мог уйти безнаказанным. Ну, или он так думал.
— Вечно заботитесь о других, да, детектив? — он втянул воздух сквозь нижние зубы. — Знаете, я думал, что победил. Я думал, что игра вся моя. Похоже, я всё же недооценил своего оппонента.
Я осторожно наблюдала за ним, ища возможность выдернуть Колкахун в безопасное место. Шанса мгновенно не представилось, но он будет, если Джонас перенесёт вес своего тела левее. Я выгадывала момент. Может, коллеги Колкахун уже готовились действовать.
— Это не я что-либо заподозрила, — сказала я почти разговорным тоном. — Это детектив Мюррей подумал, что тут что-то неладно.
Джонас вскинул брови.
— Вот как?
Я кивнула.
— Именно так. Так что вы всё же победили. Хорошая работа.
Его фальшивый, неестественный смешок отскочил от стен.
— Хорошая попытка, но я ещё не готов сдаться. Я не закончил, — он слегка пошатнулся, и я напряглась, приготовившись метнуться вперёд, если представится подходящая возможность. Однако он сдвинулся недостаточно, пока что нет.
Джонас кашлянул.
— Простите. Я не совсем в себе. Я всё же потерял немало крови. Вы тоже не выглядите особо здоровой или энергичной.
Я проигнорировала последний комментарий.
— Маркус не знал, кто вы, так? До самого последнего момента. Без парика и макияжа он вас не узнал. Но вы намеренно сделали себя его жертвой.
Джонас выглядел довольным собой, хотя ничего не сказал. Я хотела, чтобы он продолжал говорить, заманить его в ложное ощущение уверенности, чтобы или Мюррей, или остальные получили время найти нас. Или же чтобы Джонас достаточно ослабил бдительность, чтобы я нейтрализовала его, не навредив Колкахун.
— Это большой риск, — не сдавалась я. — Маркус мог вас убить.
—
Мои губы скривились.
— Вы организовали состязание. Вы всё контролировали. Они были лишь вашими инструментами. Вы настоящий убийца.
— Я никого не убивал, — он почти с нежностью улыбнулся Колкахун. — Пока что.
Она сердито смотрела перед собой. Она не выглядела напуганной; дрожала, но я практически уверена, что это от ярости, а не от страха.
— Более того, — сказал Джонас, — как вы знаете, у меня алиби на время всех убийств. Адель очень рада помочь, и я могу заверить вас, что она говорит правду. Она честный человек. Тупой, но честный. У каждого своё предназначение.
Я не смогла сдержать рык, вырвавшийся из моего горла.
— Зачем?
— Зачем Адель? Я думал, это вполне очевидно, — он усмехнулся. — Она послужила конкретной цели и положила конец вопросам о моей причастности.
— Не она. Зачем состязание? — рявкнула я. — Зачем это делать?
— Я сказал вам при нашей первой встрече. Соперничество побуждает нас прикладывать максимум усилий. Выталкивает нас за рамки наших лимитов. Мне нравится видеть, до каких высот могут подняться люди, если дать им правильное поощрение.
Он бросил на меня взгляд чистого удовлетворения.
— Хотя Алану не потребовалось много поощрения. Он сделал бы практически всё, о чём я попросил, хотя опешил от идеи позволять кому-то испытывать боль. С Маркусом дело обстояло сложнее, но я так наслаждался, превращая его в своё создание. В нём скрывался такой потенциал жестокости. Я удивлён, как никто другой этого не заметил.
Выражение его лица напоминало выражение гордого отца. Я едва могла сдержать дрожь отвращения.
— Конечно, — продолжал он, — и Маркус, и Алан в итоге проиграли в своих состязаниях. Но настоящая гонка никогда не проходила между ними; она проходила между мной и вами.
Я встречала кое-каких хладнокровных ублюдков, но Джонаса легко можно назвать худшим из них. Я снова посмотрела на Колкахун. Её руки были опущены вдоль боков, но пальцы подёргивались.
— Привлечь вас к делу было гениальным штрихом, — торжествующе продолжал он. — Ваше участие сделало всё намного интереснее. Вы привнесли реальную опасность в процесс, — он сочувственно посмотрел на меня. — Должно быть, вам было весьма скучно, зная, что вы не можете умереть. С вашей точки зрения, ставки никогда не высоки.
— Вот только, как вы уже заметили, я забочусь не только о себе. Я забочусь и о других.
— О, детектив, — он цокнул языком. — Это так обыденно. Игры в «Фетише» тоже становились такими, и любой обязан позаботиться о том, чтобы не жить обыденной жизнью. Я знал, что пришло время сделать всё интереснее. Я хотел посмотреть, как далеко смогу зайти, если реально возведу себя в ранг мастера игр. Это было величайшее соревнование, что видела эта страна. Я даже помог вам, потому что хотел сохранить игру честной. Я хотел, чтобы соревнование было чистым.