Почему евреи не любят Сталина
Шрифт:
Но идеологические атаки на буржуазный космополитизм как оружие американской экспансии продолжались, причем они то ослабевали, то резко усиливались в периоды приступов паранойи Сталина, а прекратились, когда этот живой генератор ненависти прекратил излучать свою смертоносную энергию.
Идеологически подготовленная еще во второй половине 30-х гг. и исподволь начавшаяся в период войны антиеврейская чистка различных структур, находившихся по преимуществу в ведении партийно-пропагандистского аппарата, в первые послевоенные годы хотя и ужесточалась по характеру и несколько росла вширь, тем не менее практиковалась пока в ограниченном масштабе.
О некоторых сдержавших антисемитизм факторах уже было сказано. Как некий антирепрессивный момент можно также рассматривать имевшееся до осени 1948 г. равновесие между партийно-политической и полицейской формами идеологического контроля над обществом. Хотя это была единая аппаратная система, однако внутри нее существовало негласное соперничество между приверженцами умеренных и крайних мер. В период идеологического лидерства Жданова, с которым Сталин считался и к мнению которого прислушивался, политико-дискуссионные методы идеологического
Предпочтение силовым методам решения идеологических проблем способствовало укреплению партийно-полицейского тандема в организации и проведении кадровых чисток. Теперь за расправой партийной (исключение из рядов партии) очень часто следовал арест, а пропагандистские кампании партаппарата становились частью «активных мероприятий» МГБ с такими характерными атрибутами, как сфабрикованные политические дела и инсценированные закрытые процессы.
Основным разработчиком таких «мероприятий» в структуре МГБ СССР наряду со следственной частью по особо важным делам было 5-е Управление, занимавшееся политическим сыском и имевшее в своем составе подразделение по борьбе с сионизмом (6-й отдел возглавлялся с 1946 г. И. В. Шумаковым, а с 1952 г. — полковником А. Ф. Рассыпнинским). Используя слабости людей, их тайные и явные пороки, применяя шантаж, угрозы, подкуп, спекулируя на патриотическом долге, в общем пуская в ход все возможные средства, это управление постоянно расширяло свою глубоко законспирированную сеть тайных агентов, оплетая ею, как невидимой паутиной, учреждения, предприятия и организации, творческие союзы и т. д. 5-е Управление играло ключевую роль в осуществлении различного рода провокационных операций, в ходе которых сначала фабриковались мистические еврейские заговоры, а потом, пуская пыль в глаза кремлевскому начальству, бдительные органы демонстрировали свое умение своевременно разоблачать и решительно пресекать происки агентуры американо-сионистских спецслужб, получая в итоге, естественно, все новые блага в виде денежных вознаграждений, повышений по службе и т. п.
При Абакумове 5-е Управление возглавлял полковник А. П. Волков [234] . Когда министром стал Игнатьев, оказавшиеся тогда за решеткой бывшие руководители МГБ СССР (заместители министра Н. Н. Селивановский, Н. А. Королев, начальник 2-го Главного управления Е. П. Питовранов и др.) стали обвинять Волкова в том, что он наушничал Абакумову. 22 декабря 1951 г. постановлением Политбюро Волков отстраняется от своих обязанностей, и вместо него назначается генерал-майор А. П. Бызов.
234
Начальником 5-го Управления Волкова назначили в апреле 1948 г. На эту должность он выдвинулся, возглавляя работу по пересмотру «необоснованно» сданных в архив дел на участников «правотроцкистского подполья», эсеров, меньшевиков, анархистов и т. д. (РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 119. Д. 662. Л. 108. С. 113–115).
Первые политические заморозки явственно почувствовались еще в 1947 г., когда все более или менее значимые кадровые назначения, осуществленные в годы войны, стали пересматриваться под прикрытием формальной мотивировки о необходимости утверждения руководящих работников на их должностях решениями Секретариата ЦК ВКП(б).
На первых порах новая чистка, начавшаяся с «наведения порядка» в партийных рядах, проводилась без особого шума в печати и массовых проработок, но не менее результативно, чем аналогичные кампании в прошлом. На основании постановления «О дальнейшем росте партии и мероприятиях по политическому просвещению членов и кандидатов ВКП(б)», принятого ЦК 25 июля 1947 г., резко сокращался прием в партию. Если в первом полугодии 1947 г. [235] ежемесячно в среднем численность партийных рядов возрастала на 30,3 тыс., то во втором полугодии 1948 г. — всего на 5 тыс. И если в 1947 г. было принято в ВКП(б) 298 392 человека, то в 1948 г. — 85 308 человек. Одновременно в том же 1948 г. был исключен из партии 146 181 человек. Таким образом, это был первый послевоенный год, когда число принятых в партию было значительно меньше числа выбывших из нее [236] . Такая же тенденция сохранилась и в 1949 г.
235
На 1 июля 1947 г. в партии состояло 6 263 117 членов и кандидатов в члены ВКП(б), причем 1/4 из них вступили в партию в годы войны и в послевоенное время (РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 118. Д. 922. Л. 93–94).
236
Костырченко Г В. В плену у красного фараона. Политическое преследование евреев в СССР в последнее сталинское десятилетие. М.: Международные отношения, 1994. С. 209.
К началу 1949 г. закончился латентный, «инкубационный» период чистки, которая, выйдя за рамки партийного «регулирования», постепенно распространялась на все новые структуры государственного аппарата, сферы культуры, образования, науки, экономики и т. д. Открытый характер гонения приобрели под воздействием начавшихся тогда шумных и крикливых разоблачений «антипатриотов» в театральной критике. Именно в ходе этой кампании были продемонстрированы, с одной стороны, слаженность и четкость действий маленковско-сусловской группировки в ЦК и аппарата МГБ, осуществлявших под антикосмополитическую пропагандистскую сурдинку разгром еврейских общественных организаций и еврейской культуры, а с другой — банкротство ждановских «либеральных» методов и их проводников, в том числе и руководителя Отдела пропаганды и агитации ЦК Шепилова. Та же кампания придала кадровым пертурбациям характер откровенного антисемитизма. Подобно моровому поветрию это характерное для тоталитарных государств социальное бедствие стремительно распространялось, захватывая все новые общественные сферы.
Журналистика
Поскольку чистка проводилась под флагом борьбы с «безродным космополитизмом», то в качестве ее главных объектов были избраны идеологические учреждения партии, и в первую очередь редакция газеты «Правда». Там с 1 по 5 марта 1949 т. проходил изматывающий марафон партийного собрания, на котором выяснилось, что в коллективе «свила себе гнездо группа работников в составе С. Р. Гершберга, Л. К. Бронтмана, Б. Р. Изакова, А. Э. Корнблюма, Д. Г. Косова и других, которые активно поддерживали космополитов». Их обвинили в групповщине, националистическом уклоне, связях с руководством Еврейского антифашистского комитета. В частности, Гершберга, Бронтмана и Я. 3. Гольденберга (Викторова) критиковали за то, что они «протаскивали» на страницы «Правды» рекламные материалы о Шимелиовиче и Боткинской больнице, в которой тот был главным врачом. Организаторы партийного судилища, не пожалев времени, просмотрели подшивки «Правды» и установили, что начиная с 1939 г. в этой газете было опубликовано шестнадцать заметок с такими материалами. Кроме того, Гольденберг вынужден был покаяться в том, что не дал в свое время должного отпора «националисту» Михоэлсу, когда тот еще во время войны однажды упрекнул его за использование псевдонима «Викторов», назвав при этом ассимилятором.
Корнблюм был уличен в связи с одним из «вожаков и идеологов буржуазно-космополитической банды» И. И. Юзовским, чью книгу «Образ и эпоха» он «восхвалял» в своей рецензии, которая, правда, так и не была опубликована. Но, самое главное, Корнблюму не могли простить его критику в адрес руководства литературного отдела «Правды» в лице В. М. Кожевникова и Б. Н. Полевого.
Серьезные партийные взыскания получили заместитель заведующего иностранным отделом международный обозреватель Изаков и заместитель заведующего экономическим отделом Косов. Первый в основном за то, что еще в 1948 г. ходатайствовал вместе с другими об освобождении Л. 3. Копелева. Второй, как выяснилось, скрывал, что находится в родстве с американской журналисткой Анной Луизой Стронг, обвиненной советскими властями в шпионаже и высланной в феврале 1949 г. за пределы СССР [237] .
237
О том, что Анна Луиза Стронг — жена брата жены Косова, сообщил в ЦК редактор газеты «Советское искусство» В. Г. Вдовиченко.
Досталось и сталинскому любимцу, гранду советской партийной журналистики. Д. И. Заславскому [238] . И хотя он отделался сравнительно легко, ему пришлось повиниться как за свои контакты с Михоэлсом и Шимелиовичем, так и за то, что он был членом ЕАК и в свое время, «не проявив политической бдительности», приобрел абонемент в Еврейский театр.
Чтобы не быть заподозренными в сочувствии к обвиняемым, некоторые работники «Правды» из числа евреев старались показать себя бескомпромиссными обличителями космополитизма. Особенно преуспел на этом поприще международный обозреватель «Правды» Я. С. Маринин (Хавинсон), высказавший на партийном собрании, в частности, следующие соображения:
238
25 марта 1949 г. Заславского отстранили от должности руководителя кафедры журналистики в Высшей партийной школе при ЦК ВКП(б), а вместо него назначили Л. Ф. Ильичева (РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 118. Д. 345. Л. 13–14). Заславскому, среди прочего, припомнили, что в середине тридцатых годов он поместил в «Правде» восторженную рецензию на постановку в Еврейском театре пьесы «Король Лир» и назвал Михоэлса гениальным артистом. К тому же в 1948 г. на вечере, посвященном памяти Михоэлса, Заславский выступил с такой яркой, эмоциональной речью, что это произвело сильное впечатление на присутствующих и ему даже потом предложили стать председателем ЕАК.
«…Лидеры американского империализма из числа еврейской буржуазии используют многочисленные каналы для того, чтобы привить яд националистического шовинизма определенной прослойке еврейского населения в нашей стране, используя в этой части родственное влияние значительного количества евреев в США, вышедших из России, с тем чтобы через эти каналы, через эти связи проводить свою идеологию и насаждать свою агентуру. Под влиянием внешних воздействий контрреволюционные националистические элементы решили, что настало время поднять голову, чтобы попытаться здесь, внутри определенной еврейской прослойки, среди еврейского населения, насадить свою агентуру внешних империалистических сил. Значительная группа еврейских деятелей среди критиков-космополитов примыкает к этим националистическим группировкам. Они непосредственно связаны друг с другом и питаются теми же самыми источниками» [239] .
239
Костырченко Г. В. Указ. соч.